Волчье кладбище. Тони БрантоЧитать онлайн книгу.
узкий лоб и острая макушка на лысеющей в восемнадцать лет голове – ничто по сравнению с тем, как разило от этого субъекта.
Однажды декабрьской ночью мы прокрались в комнату Тео и Гарри. Те были в отключке благодаря Питеру и снотворному, которое он стащил из медпункта и обманным манёвром подсыпал им во время ужина. Вчетвером мы вынесли огромную тушу Гарри в коридор, дотащили до душевой и уложили на холодный кафель. Вылили на тело два флакона мыла Cargo, баночная этикетка обещала подарить свежесть семи морей. Оттёрли его щётками для обуви и обдали горячей водой. Восставший из сна и тропической пенной свежести, Гарри пообещал разделаться с нами и свернуть наши поганые шеи. Зато весь следующий день мы наслаждались свежестью семи морей. Она щекотала ноздри всех без исключения в аудитории. Над проделкой смеялся даже Тео, а его смеху Гарри препятствовать не осмеливался, и шеи наши поганые остались целыми.
Глава 2
Парфянская стрела
Пока в главной аудитории нарастал галдёж, мы с Питером сидели в последнем ряду и обсуждали, какой захват в регби менее травматичен и более продуктивен – верхний или средний. С нижним всё понятно – в нас обоих по шести футов росту, поэтому нижний нам не удавался.
– Важен вес, – настаивал Питер. – Сто пятьдесят пять фунтов – идеально для среднего. И мало для верхнего.
– Теоретически – да, – сказал я. – Но при наличии воли к победе вес можно заменить скоростью.
– Всё равно, проблема в реальности – слишком большой разброс по весу. Мы почему с тобой укладываем друг друга и верхним, и средним – мы одинаковой комплекции. А возьми хрюшку Мэтью – его же только нижним!
Я мрачно кивнул:
– Тому проще капкан выставить.
Питер рассмеялся. Спелая рожь, спадавшая с его головы, здорово перекликалась с утренними солнечными лучами. Этот свет через исполинские витражные окна наполнил залу майским золотом.
Мы с Питером играем на позициях столбов[11]. Питер – левый открытый, я – правый закрытый. Ирония жизни в том, что даже вне регби Питер – открытый, а я – закрытый. Он – лучезарный парень с красивой улыбкой. Вдобавок талантливый актёр; у него – заслуженное право первой руки в выборе себе ролей. Разумеется, в очереди после Тео.
Что до меня, я – как запертая красивая дубовая дверь в мрачном коридоре. Всех привлекает, но ключ подобрать ни у кого не выходит. Я сам не открывал её лет десять. Да и затея, в общем, заранее провальная – ключ я давно посеял, кажется, как раз когда война началась. Что-то во мне тогда сломалось. Как будто не по той дороге пошёл, и дальше только мрачнее и мрачнее. Эффект снежного кома.
Я ухмыльнулся, завидев входящего Мэтью. Его, как и остальных, вытащили из койки. Зрелище то ещё: красные, налитые, как помидоры, щёки подпирали круглые очки, рыжие волосы смяты в плохо пропечённый пудинг, ночная сорочка задралась на толстом пузе, её без конца и тщетно оправляли отёкшие рыхлые ручки. Натуральный Билли Бантер[12].
Мэтью прошёл вперёд к зубрилам из левого крыла. Казалось, его сейчас одышка
В регби игроки первой линии нападающих.
Вымышленный школьник-антигерой, созданный английским писателем Чарльзом Гамильтоном (1876–1961).