Осколки памяти. Владимир ТимофеевЧитать онлайн книгу.
-давно, неожиданно оказываются тесно связанными с сегодняшним днем. Меняется и эмоциональная окраска, и палитра чувств, сопутствовавших ушедшим в историю делам.
На самую быстротечную жизнь в памяти обречены наши размышления. Лишь некоторые превращаются в стойкие убеждения и получают шанс пройти с нами до финиша.
До изобретения электричества, когда семьи были большими и жили вместе, по вечерам под потрескивание дров в печи или камине старшие делились воспоминаниями, которые дети и внуки с удовольствием слушали. Сейчас младшее поколение погрузилось в виртуальный мир электронных гаджетов (слово-то какое мерзкое), где невозможно отличить правду от лжи, подлинные чувства от лицемерия, где даже не помышляют об ответственности за оскорбление и унижение.
Издавая эту книгу, я не только хочу поделиться воспоминаниями о близких мне людях, размышлениями о событиях и фантазиях, но и внести свою лепту в традицию сохранения ответственности за сказанное и написанное.
Осколки памяти и крупповской стали
Каждую ночь он уходил в побег. И каждый раз терпел поражение. Ноги предательски отказывались подчиняться. Днем он даже не упоминал о ночных происшествиях, лишь иногда заговаривал о том, что 95 лет это чересчур много и пора прекратить «издеваться» над дочкой и зятем, предоставив им возможность ходить в театры и рестораны с друзьями, путешествовать и отдыхать на море, а не сидеть у его кровати.
Поскольку за последний год такой разговор возникал, по меньшей мере, раз в неделю, он уже заранее знал ответ. Во-первых, он не доставляет особых хлопот. Во-вторых, внуки и правнучки гордятся, что их дедушка-прадедушка гвардии рядовой участник Великой Отечественной войны жив и здоров, и ему уже 95 лет, чем удивляют своих друзей и приятелей. В-третьих, они учатся, как надо заботиться о родных людях. Кроме того, у него, как у инвалида Великой Отечественной войны, большая пенсия, и это серьезное подспорье в нынешние тяжелые времена. Главным козырем, забивающим последний гвоздь в его мечту «дезертировать», служит высказанное им когда-то утверждение, что коммунист не должен уступить в споре за долголетие английской королеве, которая тоже родилась в 1926 году.
Каждую ночь побег заканчивался одинаково. Он лежал поперек кровати на спине, ноги безвольно свешивались, лишь слегка касаясь пола. Сил не хватало не то, чтобы встать, а просто подтянуть их и нормально лечь. Не оставалось даже на то, чтобы накинуть на себя одеяло.
Окончательно обессилив от бесплодных попыток совершить побег, он рассматривал освещенные лунным светом разноцветные корешки книг, заполнявшие всю противоположную стену, и вспоминал.
Никакой последовательности в крутящемся в мозгу калейдоскопе разных событий не было. Скорее это напоминало бесцельное переключение телевизионных программ в надежде наткнуться на что-то интересное.
Валентин вынужден был рано стать взрослым. Ему не исполнилось и 9 лет, когда трагически погиб отец. А за два года до этого он лишился дедушки и бабушки. В начале 30-х годов в Нижне-Боганский район Новосибирской области пришла беда – началось раскулачивание. Дед Валентина с двумя сыновьями держал мельницу и потому идеально подходил на роль кулака по двум параметрам: осенью, когда работы было выше крыши, нанимал в помощь мужиков. Их засчитали, как батраков. А поскольку, завершив сельхозработы на своем земельном наделе, дед и отец Валентина напряженно работали и зимой, то достаток был в доме повыше, чем у большинства сельчан, которые полгода вынужденно сидели на завалинке.
Зажиточные и батраков нанимали – вот вам и кулаки во всей красе! Но про главный критерий как-то позабыли. Не были они эксплуататорами. Сами работали до седьмого пота. А мужики зимой в очередь стояли в надежде у них подзаработать и не то, что обид не держали, а благодарны были, если выпадало им такое везение. По сути, отец и дед были единоличниками и одновременно представителями рабочего класса, но это в расчет принято не было. Мельница после выселки деда проработала несколько месяцев и вышла из строя. Пришлось односельчанам возить зерно за много километров. Не раз они это раскулачивание поминали недобрым словом.
Деда с бабкой отправили в ссылку в Магаданский край. В конце 30-х годов дед вернулся один, бабушку похоронил на северах. Но и сам прожил в Нижнем Богане всего около года. Перед самой войной Валентин с матерью и сестренкой перебрались в Казахстан на окраину Алма-Аты.
Не желая будить дочь и зятя, некоторое время он лежал, вспоминая тяжелую, но нередко и радостную жизнь в Сибири. Мать в 4 утра уходила на ферму доить коров. А он, накормив домашнюю живность, брал отцовское ружье и отправлялся охотиться на уток и перепелов. Другие пацаны ему жутко завидовали, им родители такого не позволяли. А уж когда удавалось подстрелить пару селезней, Валентин нарочно шел по селу не торопясь, предоставляя всем возможность налюбоваться на добычу и вдоволь позавидовать.
В безлунные ночи, да если еще за окном был туман или шел снег, книжные стеллажи сливались в одно черное громадное полотно. От безысходности и бессилия мысли в голове настойчиво сводились к одной – зачем и кому нужна такая жизнь? Смерть представлялась