Стеклянный дом. Ева ЧейзЧитать онлайн книгу.
сыпь. Джинни смотрит на нее с озадаченным выражением, которое вскоре смягчается, сменяясь сочувствием.
– Вы с Фредом разошлись, верно? С этим вашим мясником. Что ж, по крайней мере, полагаю, вам больше не нужно ездить его навещать.
– Д-да, – выговаривает Рита, изумленная тем, что Джинни вообще запомнила имя Фреда.
Она всегда думала, что для Харрингтонов не существует никакой Риты за рамками ее работы. Может, так и есть. Ближе к концу их помолвки – хотя она еще не догадывалась, что скоро все закончится, – Фред часто говорил, мол, ее настолько затянула лондонская жизнь Харрингтонов, что своей собственной у нее не осталось; она приросла к этому семейству, как моллюск к борту «Титаника». Причины, по которым Рита не увольнялась, отчего-то казались ей слишком личными, поэтому она болтала о том, что зарплата – намного выше, чем в родных местах – позволяет ей откладывать деньги, на которые они однажды смогут купить домик. Рита знала, что он никогда не поймет, как пребывание в кругу семьи, пусть и в качестве прислуги, помогает ей подкрутить разболтавшиеся гайки своей души. Забота о чужих детях была для нее не просто работой. Без этого всего она теряла почву под ногами. Фред был хорошим парнем – да еще и на полдюйма выше нее. Но она о многом не могла ему рассказать.
– Здесь вы вряд ли найдете нового кавалера, – со вздохом продолжает Джинни. – Сразу предупреждаю.
Рита только рада. После того, что произошло с Фредом, она зареклась связываться с мужчинами.
Резкий стук. Они обе оборачиваются. В дверях стоит Мардж, держа в одной руке связку ключей, как у тюремщика, а во второй, высоко поднятой, – большие потертые кожаные берцы с развязанными шнурками.
– Решила захватить их из сарая для вас, Рита. Ботинки Робби, нашего лесника и плотника. Он их все равно не носит. Как я уже говорила, вам здесь понадобится обувь покрепче. Вроде как раз придутся впору, а?
Мужские сапоги. Как унизительно.
– Ну, теперь оставлю вас в покое. – Это вряд ли. Мардж не двигается с места. Потертые берцы лежат у ее ног, как псы, ждущие команды.
– Вы что-то еще хотели, Мардж? – натянуто произносит Джинни.
– Не знаю, уместно ли мне говорить об этом…
Так не говорите, безмолвно умоляет Рита, вспомнив, как миссис Пикеринг из тридцать пятого дома после такого вступления выдала: «Ничего, родишь нового, Джинни». Руки Джинни, лежащие у нее на коленях, начинают переплетаться. Они всегда ее выдают.
Мардж облизывает зубы.
– Я слышала, что случилось с вашей малышкой, миссис Харрингтон, – выпаливает она, будто заранее заготовила речь. – Глубоко сожалею о вашей утрате.
Молчание затягивается. Рита вспоминает утро после рождения малышки: как она убирала из хозяйской спальни месиво, в которое превратились газеты на полу, пропитанные кровью; забытая стопка испачканных полотенец на подоконнике; металлический запах, повисший в воздухе. Пустая колыбелька.
Мардж шаркающей походкой направляется обратно в коридор.
– Постойте, – вдруг говорит Джинни.
Мардж вытягивается по