Империя троянов. Дмитрий ЗахаровЧитать онлайн книгу.
пор, пока руки и ноги не налились свинцом, и неумолимая тяжесть начала тянуть ко дну. Из последних сил, он выбрался на берег, упал навзничь, и разрыдался.
Солнце нагрело землю, обещанный прозорливым Петровичем гнус роился над добычей. Михаил отбивался от назойливых насекомых, еще дважды предпринимал попытку нырять, потом оделся, и едва передвигая ноги, пошел к условленному месту встречи с проводником.
Красноярский край. 70 километров западнее Минусинска.
Последняя декада мая в юго – восточной Сибири выдалась на удивление жаркой. Природа спешила, пытаясь сбросить ледяные оковы студеной зимы, отметка на градуснике застыла на цифре 23 градуса. И хотя в тенистых участках таежного леса, не тронутых вырубкой, кое – где зрели серые пятна ноздреватого снега, солнце прогревало землю щедро, будто на календаре значилось не шестнадцатое мая, а добрая середина июля, «верхушка лета», как принято говорить в здешних краях.
На окраине рабочей зоны шумела под порывами ветра высокая трава. А в сотне метров начиналась тайга – на десятки километров в округе ни души, только редкие заимки лесников, да становища браконьеров.
Обычно, по воскресеньям перекличка не занимала много времени. Офицеры спешат по домам, в полутора десятках километров от рабочей зоны несет прозрачные воды Енисей. Много выше, в предгорьях Хакасии, река изобилует порогами, водоворотами, вода не прогревается даже к началу августа, а в здешних местах раскинулся чудесный песчаный пляж. На мелководье резвится ребятня, рыбалка выше всяких похвал. Прапорщик Евтушенко любил похваляться, что позапрошлым летом выудил щуку весом аж в двенадцать килограмм. Причем вес и размеры гигантской рыбины увеличивались прямо пропорционально с длительностью срока, минувшего со дня волшебного улова. Волнующий аромат шашлыков, коптящихся над раскаленными угольями, стылый вкус запотевшей водочки, и новенькие рыболовные снасти, вынуждали охранника вести перекличку быстрее обычного.
– Семенов!
– Здесь!
– Вартанян!
– Здесь… – художник армянин отвечает тихо, с чувством собственного достоинства. И черная роба на нем ладная, будто по заказу шитая. Выбрит гладко, но к вечеру на скулах выступает синяя щетина.
– Ройзман!
– Присутствует, ваше высокородие! – хриплый, не проспавшийся фальцет. Будто не человек говорит, а заводная кукла. Раздались негромкие смешки. Сеня Ройзман – старший шнырь из пятого отряда – балагур и весельчак, радостно скалился, таращил бойкие цыганские очи.
Евтушенко оторвался от журнала, вострые глаза впились в ряды зеков.
– Схлопочешь у меня! – он погрозил костистым кулаком. В другое время Ройзман получил бы после переклички пару добрых тумаков, нарушение формы переклички на «бур» не тянет, и в глубине души охранники симпатизировали улыбчивому парню. Бывший актер, нынче тянет третий срок, специализируется на мошеннических