Предчувствие беды. Олег ХлебодаровЧитать онлайн книгу.
иначе как «два дурака», которые затем как бы корректно трансформировались сначала в «два сапога», а потом просто в «сапоги». Попутно вроде как не интересующийся политикой Фишман ввернул, что Игнатов и Шапхай, который не понятно вообще как оказался в городе в 17-м году («рыбу на продажу привёз что ли!?»), очень вовремя погибли ещё в Гражданскую, а потому не примкнули ни к троцкистам, ни к бухаринцам, и не стали в 37-м ни жертвами, ни палачами. «А то бы пришлось местным историкам придумывать других первых северосибирских большевиков!», – усмехнулся Фишман. В общем же и целом, место рядом с «сапогами» считалось очень спокойным, и даже шпана из центра, встретив у «сапогов» парней из «Пятёрки», «Камчатки» или «с озера», не стали бы там выяснять отношения, предпочтя использовать для этого какое-то менее оживлённое место. Но Зинаиде Генриховне эта спокойность ничуть не помогла. Молодой элурмиец неожиданно подошёл к ней и нанёс ей 16 ударов ножом. Его в итоге признали невменяемым и как бы окольными путями распустили слухи, что крыша у него поехала после того, как у него умер прадед. Ну и вроде как ничего про жидов он ничего не кричал, убивая бедную Кацен.
Впрочем, про Кацен сначала пошумели, потом пошептались, и всё смолкло. Несколько семей подали документы в ОВИР на выезд в Израиль, впрочем, возможно, они о чём-то таком подумывали и раньше. Их помариновали – кого год, а кого и побольше – а потом всё-таки выпустили. Некоторые из выпущенных в Вене резко передумали и вместо Израиля рванули в Штаты. Впрочем, это уже к северосибирским делам отношения не имело. Зато имели отношения укоренявшиеся представления, что евреям (окромя разумеется, Лёни Грузмана и ему подобных) лучше в тёмное время суток не гулять не только по «пятёрке», но и рядом с теми домами, где компактно жили элурмийцы. Правда, конечно, официально всё списывалось на бытовое хулиганство, а иногда и вовсе «сверху» настоятельно рекомендовалось закрывать на такие «мелочи» глаза.
Второй же случай потряс практически всех – причём не только евреев. «Вы не обратили внимание на костюм Долманова?, – почему-то поинтересовался Фишман, прежде чем перейти к сути того самого второго вопиющего случая. Я ответил, что пристально не рассматривал, но, что костюм показался мне вполне себе модным и вообще весьма неплохим.
– Вот именно – неплохой! А ведь Долманов мог бы носить костюмы просто великолепные!, – тут мой собеседник прямо-таки пришёл в экстаз. Возможно, он представил себе эти самые великолепные костюмы, которые носил бы, как знать, не только персек, но и он сам тоже.
Как выяснилось из его рассказа нынешний закройщик в ателье – Вова Беляев – именно что НЕПЛОХОЙ закройщик, а вот до него закройщиком был САМ Иосиф Флаксман. И взялся он в Северосибирске не откуда-нибудь, а прямиком из Варшавы, где он ещё в тридцатых годах не только имел славу одного из лучших портных, но и весьма хорошую квартиру на улице Твёрдой близ синагоги. Впрочем, мало ли кто что имел в Варшаве 30-х, но, как выяснилось, что у Флаксмана к золотым рукам был ещё в придачу и вагон удачи. А чем