Византийская астрология. Наука между православием и магией. Пол МагдалиноЧитать онлайн книгу.
науку магов – иначе невозможно объяснить тесную связь между Ираклием и Стефаном Александрийским. В Великой войне с Персией астрология приобрела то политическое и эсхатологическое значение, которое официальная идеология не могла ни признать, ни опровергнуть.
Поскольку история византийской астрологии очень скудна, важно учитывать и то, чего не хватает, и то, что существует. Если идти по следам византийских астрологов и, самое главное, пытаться найти их там, где они, как кажется, стерты, можно связать три основные темы культурной истории Византии, которые особенно интересовали французских византинистов: ранний византийский гуманизм; святого, ученого, астролога; религию философов. Хотя наше исследование посвящено научной культуре, это та область, где представления масс и элит, эрудиция и суеверия, рациональность и доверчивость встречаются и смешиваются. Кроме того, астрология была связующим элементом между исламом и христианскими странами Средневековья. Таким образом, поместить ее в родной византийский контекст значит понять отчасти уникальность Византии.
Глава 1
Апология астрологии до XI века
Две ранние апологии астрологии. Византийские апологии астрологии открывает текст, сохранившийся в нескольких рукописях и носящий такой заголовок: «Стефана, александрийского философа, астрологический трактат для его ученика Тимофея, имеющий поводом новоявленное и безбожное законодательство Мухаммеда, но предсказывающий и много другого касательно будущего»[16]. Апология астрологии, которая нас здесь интересует, служит введением в гороскоп (θεμάτιον) ислама, который «Стефан», как указано, составил 1 сентября 621 г. в связи с известием о появлении Мухаммеда[17]. Гороскоп предвещает появление Пророка и правление его преемников до конца новой религии после ее двухсотлетней гегемонии.
Эта последняя часть труда дает нам косвенную информацию о дате его написания, так как прогноз в нем в значительной степени состоит из исторических заметок, представленных в будущем времени, в соответствии с распространенным принципом античной и средневековой литературы. Действительно, хронологические указания на преемство халифов соответствуют историческим реалиям вплоть до смерти первого халифа – Аббасида аль-Мансура, умершего в 775 г. Для последующего времени они оказываются неверны, особенно касательно крушения халифата, которое должно было произойти в 822 г. Из этого можно сделать вывод, что текст в дошедшей до нас редакции был составлен примерно в 775–780 гг. Его автор или редактор, несомненно, происходил из халифата, историю которого он так хорошо знает[18]; но можно предположить также, что он был христианином, ибо ожидал близкого конца мусульманского владычества, ссылаясь на авторитет известного византийского философа Стефана Александрийского. Независимо от того, адаптирует ли автор подлинный труд Стефана[19] или сам придумывает всю эту картину
STEPHANUS ALEXANDRINUS, ed. USENER, De Stephano Alexandrino, p. 266–289. О Стефане Александрийском см. ниже, гл. 2.
Год указан в CONSTANTINUS PORPHYROGENITUS,
В библиотеке халифа хранился даже список нашего текста, если это действительно он, под названием «Апотелесматикон» Стефана Александрийского; он занимает первое место в списке запрещенных книг, приписываемом Абу Машару: CCAG I, p. 83; ср. DAGRON, Apprivoiser la guerre, p. 44–45.
Такая возможность уже была рассмотрена в WOLSKA – CONUS, Stephanos, p. 13, и развита в PAPATHANASSIOU, Στεφάνου Αλεξανδρέως, p. 111–117, которая считает, что первая часть текста, интересующая нас, написана Стефаном. Не исключая этой интерпретации и настаивая на том, что апология астрологии, предшествующая гороскопу, отражает точку зрения александрийского философа, мы будем придерживаться в дальнейшем традиционной датировки.