Доброволец / Как я провел лето. Александр АрхиповЧитать онлайн книгу.
Нету таких складов с запасными жизнями, мужики, – нахмурив брови, жёстко ответил Николай, неожиданно выбрав себе в собеседники Немца. – Ты, молодой, вперёд не лезь. У старших учись, – кивнув на блестевшую в темноте лысину Черепа, наставлял бывалый солдат. – И про мамку помни, и про жену, если есть. Каково им будет, если тебя в гробике привезут? И это – если будет что везти… Ну и бздеть не надо, парни. Труса сразу видно. От таких сам подальше держись. Такие сами по глупости от пуль бегут, а других подставляют. Самое главное у солдата что? Вера! Вера, что наше дело правое, вера, что мы обязательно победим, вера, что нас с вами помнят, ждут и свои не бросят. Слышишь меня, парниша? Ждут и свои не бросят! Вот у нас в роте случай был…
– Бондарев! Размахался тут своими поломанными крыльями, не переслушаешь. Давай на своё место. Тягачи прошли, сейчас наши поедут, – неожиданно крикнул, вывалившись из кабины, пожилой прапорщик-военфельдшер.
К нему подошёл Гусь и, поздоровавшись, неожиданно спросил:
– Слышь, прапор, а чего вас на ночь глядя понесло? Ваши начальники медицинские не понимают, что в это время самая движуха на дорогах? Больше стоите, чем едете.
– Вот ты, блин, грамотный… – неторопливо закуривая, раздражённо ответил фельдшер. – А то, что по нашим красным крестам бандерлоги чаще хреначат, чем по технике, – в курсе? То-то! И на передке их снайпера военврача или санитара с красным крестом на рукаве ни за что не пропустят. Поэтому и санитаров вечно не хватает, их первыми выбивают… А это на мозги, знаешь, как давит. Вот и приходится ночами… Бондарев! Давай на место, начмед уже орёт! Колпин, заводи. Бывайте, мужики, нам до утра до Донецка дочухать нужно, – закончил разговор прапорщик и полез в кабину медицинской перевозки.
Николай засуетился, затоптался на месте, не понимая, как ему обратно взгромоздиться в салон медперевозки. Но мужики ему помогли. Немец с Верой посадили его себе на руки и, как на лифте, подняли раненого в салон машины. Тут же, выпустив кольцо сизого дыма, завёлся двигатель санитарки, и включились габаритные огни. Николай как-то неуклюже развернулся, долбанул загипсованной коленкой по раненому плечу вэсэушника, тот дико заорал, и колонна поехала. Немец бегом догнал выезжающую на асфальт машину и рывком закрыл хлопающую дверь кунга. А Николай ещё долго что-то кричал ему в закрытое окно, бодая на кочках перевязанным лбом грязное стекло. С моста сошла последняя машина из медицинской колонны. На головном бэтээре четыре раза моргнул узкий луч прожектора, дублируя команду по рации, и бронированная громада ожила, задвигалась, задышала.
Старший сержант разрешил Вере и Немцу перебраться на броню и продолжить движение в качестве наблюдателей. Парни забросили ближе к башне бэтээра пару матрасов и, раскорячившись кто как мог, подставили лица тёплому встречному ветру.
– Ну, как тебе? – наклонившись к плечу Немца, крикнул Вера.
– Жалко парней… да и хохлов тоже жалко, – поняв, о чём спрашивает Вера, ответил Артём.
– Жалко у пчёлки… – грубо отозвался напарник. – А как тебе философ с «поломанными крыльями»?
– Занятный