На самом деле. Мария ЧепуринаЧитать онлайн книгу.
какую-нибудь колкость: в основном, одну и ту же. Незнакомые ребята в гуманитарном читальном зале библиотеки то перешептывались, то ржали, завидев однофамильца «разоблачителя». Словом, жизнь была кошмарной.
Поступив в аспирантуру, Андрей было понадеялся, что все его мучения остались позади, ведь он стал «коллегой», а не просто «уважаемым», как иронически адресовались к студентам бывалые преподы. Но не тут-то было. Невзирая на его специализацию – ранняя Российская империя, – Андрею поручили семинар по древнему Востоку у первокурсников. Ему пришлось сражаться с новичками: они смеялись, он в ответ свирепствовал, заставляя их выписывать на карточки не только цвет и форму стелы Хаммурапи, но и точные ее размеры. Первокурсники ненавидели Андрея, за глаза дразнили «сочинителем», «писателем», «фантастом» и другими нехорошими словами. Постепенно аспирант стал замечать, что бесится просто от звучания собственной фамилии. Он возненавидел строчку в своём паспорте. Короче, получалось, что проклятый лжеисторик завладел его жизнью.
Андрей терпеть не мог преподавание. В то, что можно научить кого-либо чему-либо, он не верил, считая, что учиться можно только самостоятельно. Во время чтения лекций Андрей понял, что упрощает материал, расходится с программой, хочет посвятить студентов в сущность историографической дискуссии, на которую нет времени. И девчонки все время хихикают! Нет, его стихией было вовсе не преподавание. Он любил научную работу. Среди тяжелых папок с пожелтевшими бумагами, среди бурых закорючек, на поверку оказывающихся автографами вершителей судеб, среди сухо пронумерованных дел и описей, скрывающих в своих недрах людские жизни и смерти, – вот где был истинный дом Филиппенко.
Каждый день с девяти утра до пяти вечера Андрей проводил в архиве. Это был небольшой провинциальный архив, фонды его не содержали громких документов, но Андрей полагал: там, где никто не копал, больше шансов найти что-либо ценное. К тому же здесь было тихо, не то, что в читальных залах московских архивов, где никогда нет свободных мест, где озабоченные читатели бормочут всякую ерунду, а издерганные хранители то и дело устраивают истерику по поводу неправильно составленных требований или плохо заполненных строчек в журнале учета посетителей.
Нет, работал Филиппенко в одиночестве. Правда, поначалу в читальном зале архива вместе с Андреем сидел странный старик. Он сопел и шмыгал носом, но, к счастью, уже давненько не появлялся. Андрей превратился в царя (самодержца, кагана, хедива, султана) читалки. Он мог даже есть здесь, хотя, разумеется, ему это воспрещалось. Но мозг чем-то должен питаться, столовая в архиве отсутствовала, а для ресторанов Андрей не имел ни желания, ни денег, ни времени.
Так что он вынул из сумки свой термос, большой бутерброд с колбасой и сырок, уже надкушенный два дня назад. Аккуратно расставил всё это на столе, так, чтобы не допустить загрязнения письма от бергфохта, и начал искать то яичко, которая мама, сварив