Первая формула. Р. ВирдиЧитать онлайн книгу.
хорошо становится на душе, когда проводишь время с симпатичным тебе человеком! Можно даже помолчать – не страшно. Эта ночь стала одним из лучших воспоминаний детства, хоть вечером я поцапался с Махамом. Хорошая компания и отличная история – а что еще надо?
Легенда о величии Брама меня всегда вдохновляла – я забывал об обидах и несправедливости. Привлекательна была идея изменить мир с помощью плетений и собственного дыхания, когда усилием воли человек переиначивает свою жизнь и окружающую реальность. Я часто думал о том, как стану героем, забуду об одиночестве и почувствую в себе силу, о которой рассказывали древние предания. Судя по легендам, эта сила прокладывала прямой путь к свободе.
Уже в детстве я настраивал себя на то, чтобы следовать по стопам богов, хотя тогда этого и не понимал.
Не понимал – но все же шел намеченным путем, выбрав за образец жизнь Брама, в сказаниях о которой переплетались правда и ложь. И в конце концов сам стал кем-то вроде бога.
11
Предвестники магии
Утром я проснулся в одиночестве – Ниши и след простыл, как будто ее никогда не было в трюме. Ни скатерти, ни пустой миски.
Приходила она обычно по ночам, словно сновидение, потом точно так же испарялась. Мы дружили, и хоть нашей дружбе чего-то недоставало, относился я к Нише с нежной теплотой.
Разогнав сонную одурь, я сел и задумался о предстоящем дне. У Халима сегодня намечалась важная встреча с одним из покровителей театра; можно было рассчитывать, что тот привлечет к нам еще больше публики. А где публика – там и звонкая монета.
Но самое главное – Халим наверняка подготовит к встрече какую-то историю. Наверняка одну из лучших, возможно, что совсем свежую. Вот это меня больше всего и заводило.
Значит, станем репетировать новую пьесу.
Будет интересная работа в театральном трюме. Любая постановка требовала больше лицедеев, чем мог обеспечить Халим. Бывало, что играли они по нескольку ролей сразу. Вдруг прозябающий на задворках театра маленький мальчик получит шанс?
Я мысленно улыбнулся, слез с шаткой кровати и побежал к жестяному тазу в углу. Сквозь окошко просачивались слабенькие бледные лучи солнца; в воздухе кружились пылинки. Дневной свет выставлял напоказ не совсем чистое содержимое моего умывальника.
Склонившись над тазом, я присмотрелся к воде. Со вчерашнего дня ее убыло, однако водичка вроде бы не слишком грязная. Пойдет. Подле тазика у меня всегда лежал скомканный лоскут ткани, когда-то оторванный от еще чистой рубахи. Такая вот мочалка. С мылом было не особо: имелась лишь мыльная стружка, которую я скатывал в комковатый шарик.
Халим настаивал, что никакого мыла мне не требуется, и все же вчера я убедил его в обратном.
Будучи ребенком, я уже не лез в карман за словом, но вчерашняя ночь доказала, что порой полезно обратное.
Одежонка сидела на мне кое-как – видимо, когда-то вещи носил парень в два раза крупнее меня, так что не составило труда из нее выскользнуть и хорошенько потереться