Память душ. Дженн ЛайонсЧитать онлайн книгу.
видах магии?
Да и какая магия могла повредить дракону, который уже был мертв?
Я коснулся рукой лапы дракона и сосредоточился на исцелении. И там, где прикасалась моя рука, вместо обычного ощущения тепла потекли черные миазмы. Кость превратилась в пепел, начала отслаиваться, разноситься ветром…
Дракон оглушительно заревел, мгновенно отреагировав на прикосновение.
Я заморгал. Это не было исцелением. Это было полной противоположностью исцелению. Что означало, что моя догадка оказалась верна.
Дракон поднял лапу и начал ее опускать. Прямо на меня.
Я бросился в сторону.
Моргаджи не бездействовали, пока я отвлекал Роламара. Женщина сзади продолжала вызывать растения и лианы, так что я побежал в ее направлении. Позади меня из земли поднимался колючий шиповник – непроницаемая живая изгородь высотой с горный кряж. Даже дракону пришлось остановиться. Я сполз в грязь рядом с моргаджем. Воин помог мне подняться, произнеся что-то хриплое и гортанное на неизвестном мне языке. Возможно, Аргас и благословил нас способностью говорить на языке ванэ[47], но никто не предполагал, что наше путешествие закончится в Пустоши, лицом к лицу с моргаджами.
Турвишар и Тераэт, будучи чуть менее склонными к самоубийству, чем я или Джанель, не стали нападать на дракона, а вместо этого направились к основной группе моргаджей, пытаясь помочь раненым.
– Я ранил его, – выдохнул я, присоединяясь к ним. – Думаю, что исцеление действует на него наоборот.
Аккомпанементом моим словам послужили рев и стаккато влажных хлопающих звуков. Я оглянулся как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как дракон вырывается из лоз.
Одна из лиан хлестко, подобно копью, ударила находившегося рядом моргаджа. Остальные тут же бросились на помощь.
Вся битва могла бы пойти по-другому, если бы мы могли использовать магию – если бы моргаджи могли использовать магию. Однако, кроме выращивания растений главной волшебницей моргаджей, моих попыток «исцеления» и, возможно, силы Джанель, другие попытки колдовать не срабатывали. Еще одна моргаджа попыталась бросить какое-то заклятье в дракона, но упала на землю, задыхаясь, ее желто-зеленая кожа стала уродливо пурпурной.
Похоже, использование магии по-прежнему было проблемой. За исключением тех случаев, когда это проблемой не было[48].
Дно каньона с его необычно прямыми углами вновь привлекло мое внимание.
Оно казалось мне знакомым. Но почему? Я никогда раньше не был в Пустоши, за исключением того короткого путешествия, которое я совершил в Харас-Гулгот, когда мне было шестнадцать.
Я не мог избавиться от ощущения, что знаю это место.
– Погодите-ка, – выдохнул я.
Никто не обратил на это внимания.
– Давайте просто будем благодарны, что этот проклятый дракон не дышит огнем, не выдыхает газ или не делает что-то в этом роде, – буркнул Тераэт.
Турвишар бросил на него страдальческий взгляд.
– Он ведь этого не делает? – уточнил Тераэт.
Я забегаю вперед, но это всего лишь один из видов тех же методов импринтинга, которые боги используют при возвращении своих ангелов.
События часто кажутся случайными, когда нам не хватает контекста для правильной интерпретации. В этом случае мы не принимали во внимание, что наше собственное тенье может защитить нас от эффектов хаоса. Короче говоря, личная магия все еще работала. А что-нибудь на расстоянии выстрела вызывало катастрофические последствия.