Бабушка сказала сидеть тихо. Настасья РеньжинаЧитать онлайн книгу.

      Бабушка Зоя расплылась в улыбке:

      – Это можно. Это я могу. Все труды человека – для рта, а душа не сытая[5]. Ступай за мной.

      Купринька перекувырнулся через голову, попробовал повторить за бабушкой Зоей – пройтись прямо и на двух ногах, но не удержался, бухнулся об пол. Не заплакал. Голову почесал недоуменно, а затем по-привычному, отклячив попу кверху, на несогнутых задних лапах, быстро-быстро перебирая передними. Бабушка Зоя оглянулась, ухмыльнулась: уж до чего смешон Купринька, до чего забавен. За стол его сама усадила, а то опять всю посуду сметет, за скатерть хватаясь. Бывало уж такое, и не раз. А коли скатерть убрать, то уж совсем не по-человечьи выйдет.

      Первое время пыталась баба Зоя Куприньке в миску еду насыпать да под стол ставить, но как-то оно неуютно: кто-то шебуршит под ногами, чавкает, разливает и рассыпает все. И потом, как проконтролируешь, хорошо ли поел Купринька, сытно ли, до пуза ли, аль развозил все по полу, в щели затолкал и справился? Да и первое время Купринька совсем беспомощный был, без бабушки Зои не справлялся никак. Так что пришлось приучать его за столом сидеть (худо-бедно получилось) да кормить самой с ложечки.

      В дни, когда Купринька дулся, вот как вчера да позавчера, выманивать его из шкафа едой, а как вылезет, все равно за стол усаживать. Что ж он, зверь какой, что ли, чтоб не за столом есть?

      – Куда ж ты торописся, чудушко? – Бабушка Зоя легонько шлепнула Куприньку по рукам, которыми он пытался залезть с тарелку со щами. – Горячо же еще! Горячо-о, жога-жога, – приговаривала бабушка, дуя в тарелку.

      – Фу-у-у-у-у, – пытался повторить за бабой Зоей Купринька. Он смешно надувал щеки, краснел и громко выдыхал, но воздух направлял куда-то в сторону, не на суп, а больше к окну или в угол куда.

      – Ай, сама! – махала рукой бабушка Зоя. – Сама справлюси. – Затем хватала ложку: – Ну-кась, теперячи попробую. – И еще раз, подув на ложку, отправляла щи себе в рот. – Нормально, – выносила вердикт. – Подостыли ужо. – Спохватившись, бросилась к печи, схватила полотенце и повязала его Куприньке на шею. – Чтоб не увазюкался, – пояснила ему. – Исть нужно по-человечьи, понимаешь? В надгруднике и приборами, – с этими словами вновь взялась за ложку, вновь окунула ее в щи, вновь сунула себе в рот, пожамкала вставной челюстью, а затем выплюнула суп, превратившийся в кашицу, обратно в ложку. – На-кась, ешь, – и протянула ложку Куприньке. Тот нехотя раскрыл рот. – Да поширше! Поширше! Ши-и-ирше давай! – скомандовала бабушка Зоя. – А то все щи по столу разольются. Ну! Купринька разинул рот поболе. – О-от, другое дело, – пропела бабушка Зоя и варварски засунула ложку ему в рот, задев твердое нёбо. Купринька аж закашлялся. Бабушка Зоя тут же подскочила и ну стучать со всей старушечьей силы Куприньке по спине и приговаривать:

      – Куды? Куды ж ты торописся? Там и давиться ужо нечем, а он, глядите-ка, подавился. Нет, не стать тебе человеком, не стать ни в жисть.

      Купринька потупился.

      – Бу, – только