Реформатор. Новый вор. Том 2.. Юрий КозловЧитать онлайн книгу.
как только пойму, что самое дорогое, что есть у меня в жизни – это… я сам! Что все, что у меня есть и, возможно, будет, я должен расходовать, тратить… исключительно на себя, использовать себе во благо, В общем-то, я уже это понял. Только вот… где я буду? Почему, когда я думаю об этом, мне становится так одиноко, как будто я последний из оставшихся в живых?».
«Мысль хорошая, – усмехнулся Савва, – но не новая. Обещаю: на меня ты больше не истратишь ни копейки. Только скажи, когда это случится, назови число, А я…»
«Попробуешь что-то предпринять? – перебил отец, – Поздно, Ты ничего не изменишь, только погубишь себя. Ты еще не готов. Еще не научился толком летать, а туда же – в воздушный Гольфстрим, Слишком рано. Знание точной даты не может повлиять на ход событий. Но если ты настаиваешь, пожалуйста: двадцать девятое августа. Самое печальное, – голос отца дрожал, как если бы он собирался расплакаться, – подобно зерну между жерновами, оказаться между “поздно” и “рано”».
«Прогреметь над изнывающей от жажды землей сухой грозой», – вздохнул Савва.
«Которую никто не заметит…» – лирически продолжил отец, «Если только молния не наделает бед. Ведь молния, в отличие от грозы, не может быть сухой», – завершил Савва.
…Но недолго в тот давний августовский день Никита и Савва стояли на камнях вместе, Никита засмотрелся на дельфиньи игры, а Савва тем временем непостижимым образом очутился на высоченной, нависающей над пенным морем, как кривой, грозящий морю каменный палец, скале.
Не иначе как Савву задул туда ветер, потому что без специального альпинистского снаряжения забраться (да к тому же так быстро) на скалу было невозможно, к тому же еще и с сумкой. Впрочем (теоретически), сумку можно было забросить на скалу.
Вот только зачем?
Едва только взглянув на эту скалу, Никита понял, что ему туда ни за что не залезть. Его, в отличие от Саввы, ветер не возносил вверх, а раскаленным крылатым молотом вколачивал в берег.
Помимо кривого, грозящего пенному морю пальца, скала напоминала еще и конус, причем острый его конец был уткнут в землю, а относительно плоское в клочьях мха основание, где в данный момент находился Савва, обращено к небу.
Никита не очень понимал, каким образом брат собирается спуститься вниз, и вообще можно ли самостоятельно спуститься со скалы и при этом не покалечиться?
Между тем дельфиньи игрища, за которыми, каждый со своей точки, наблюдали братья, приобретали странный характер. Построившись мусульманским полумесяцем, дельфины устремились к берегу, если, конечно, за таковой можно было считать кипящий в пене частокол скал, наводящий на мысли о кораблекрушениях и смерти, но никак не о счастливом спасении и, следовательно, жизни. Никита как будто слышал хруст разламываемых о скалы (деревянных) бортов, слышал визг и вой вскрываемых, как консервными ножами, (металлических) бортов, превращаемых скалами, как ножницами, в красные лохмотья тел.
Дельфины урезали и выгнули к центру оконечности полумесяца, отчего он сделался похожим на бумеранг.
Никита