Золотой век. Книга 1. Лев. Конн ИггульденЧитать онлайн книгу.
кого знал. Тисамен тоже поднял руку, приветствуя кого-то в толпе. Возможно, это была уловка и таким образом прорицатель напоминал о связывающих их узах, а возможно, он действительно узнал кого-то, вместе с кем смотрел при Платеях в лицо персидскому войску. Они выжили, когда думали, что умрут. В каком-то отношении эти узы связывали так же крепко, как клятва Делоса.
Павсаний немного нервничал. Он был регентом при сыне Леонида, при Платеях же не признавал над собой ничьей власти. Но здесь, на Делосе, он встретился лицом к лицу с вождями Афин и семидесяти городов и царств. Как далеко заведет его свойственная спартанцам самоуверенность? Перикл не знал.
– Я благодарю богов за то, что вижу здесь так много друзей, живых и в добром здравии, – начал Павсаний.
Его зычный голос, казалось, был создан для того, чтобы обращаться к толпе. Перикл считал голос одним из лучших своих качеств, и видеть, как таким же даром с успехом пользуется другой, было неприятно. Павсаний доказал свою храбрость на войне. Он вел за собой людей точно так же, как это сделал Кимон. Временами казалось, что Периклу так никогда и не представится случай проявить себя перед Фетидой. Если… Он поймал себя на том, что мысли приняли странный оборот. Она стояла прямо перед ним, и в свете носового факела ее фигура вырисовывалась под белым одеянием. Перикл положил руку ей на талию, представив, как обнимает и притягивает ее к себе. Все его тело пылало жаром, а по щеке, почти как слеза, пробежала струйка пота.
– Некоторые из вас узнают меня по Платеям, – продолжил Павсаний. – Те, кто был там в тот день, кто стоял со мной против персов, знают, что я – человек не опрометчивый. Спросите любого из совета Афин – они подтвердят. Я сам выбираю время – когда ждать и когда выступать, следуя в этом воле богов. На войне командует Спарта, и я – сын Спарты здесь, среди вас. Я вижу разные лица и разные облачения – вы все знаете меня: кто-то слышал обо мне от других, кто-то сражался рядом со мной.
Перикл нахмурился – Павсаний говорил так, как будто это он, а не Ксантипп, собрал их вместе на Делосе. Как будто они добирались сюда, чтобы выслушать речь спартанца. Тем не менее его выступление произвело должное впечатление, и Перикл видел это своими глазами. Павсаний сделал их всех частью судеб великих людей. Он обращался к ним не как к равным – Перикл слишком хорошо знал высокомерие спартанцев, – а как к соратникам, братьям, которые объединились ради великого предприятия. Именно таков и был дух Делоса, и Перикл мог только гадать, взял ли спартанец нужную ноту случайно, почувствовав настроение толпы, или Аполлон и Арес своим благословением вложили в его уста правильные слова. Никто не мог отрицать невероятную, невозможную победу при Платеях. И семя победы посеял сам Павсаний, который первым привлек на свою сторону Тисамена, истолковав слова оракула так, чтобы они устраивали их обоих. Возможно, из них двоих именно Павсаний был настоящим любимцем богов. Сейчас в его присутствии улыбались и капитаны, и цари.
– Я вижу среди вас тех, кто прибыл с побережья