Старовер. Ольга КрючковаЧитать онлайн книгу.

      – Ну что молчишь? – наседал Чернов, буравя его своими чёрными маленькими птичьими глазками. – Или я в яблочко попал?

      – Жена умерла родами… – признался он. – Не мог я в селе остаться… Уехал… Добрался до Омска, затем – до Тобольска.

      – Всё ясно! – подвёл черту чиновник. – Думал на непыльную службу устроиться! Ан не вышло!

      Михаил кивнул:

      – Всё так, господин начальник.

      Чернову понравилось, что претендент не стал юлить, врать, оправдываться.

      – Как фамилия, имя, отчество? Возраст…

      – Венгеров Михаил Дмитриевич. Двадцати лет от роду…

      – Значит так, Венгеров, жить будешь при тюрьме, обмундирование, питание – за казённый счёт, денежное довольствие – сто восемьдесят рублей в год.

      Михаил растерянно сморгнул.

      – Маловато, знаю… – примирительно сказал Чернов, словно читая мысли претендента. – Да ничего, освоишься, поймёшь, как подзаработать. Только предупреждаю сразу – на взятках не попадайся! Наказание одно – увольнение. Ну что, готов служить?

      Михаил замялся. Чернов понимал: парень рассчитывал на большее.

      – Грамоте обучен? – снова спросил Чернов. Михаил кивнул в ответ. – Хорошо. Паспорт при себе?

      Михаил протянул чиновнику паспорт.

      Венгерову выдали амуницию, пистолет и патроны, разместили в «камере» на пару с младшим надзирателем Петром Бахреевым. Пётр был старше Михаила, служил давно, почитай уж как десять лет.

      Он, облачённый в чёрную казённую форму, правда, без ремня и портупеи, встретил новобранца дружелюбно. На груди младшего надзирателя выделялась серебряная медаль «За беспорочную службу в тюремной страже» с портретом Императора Александра III[18].

      Пётр оказался человеком простым и разговорчивым, тюремный быт отнюдь не озлобил его и не превратил в циника. Он внимательно выслушал рассказ Михаила. Посочувствовал.

      – М-да… И я когда-то из деревни уехал. Пятому сыну в семье ничего не светит… – вспоминал он. – Подался сначала в Тюмень, на заводе литейном горбатился. Почернел весь… Да потом с закадычным дружком перебрался в Тобольск. Только пути-дорожки наши разошлись: я в надзиратели пошёл, а он – в карманники. Встретились, годы спустя, – по разные стороны решётки. Ладно, приказано тебя ввести в курс дела. Завтра в шесть утра моя смена – со мной пойдёшь, всё расскажу, всё покажу. Если что непонятно – спрашивай. С другими надзирателями лишний раз в разговор не вступай. Живи по правилу: слово – серебро, молчание – золото.

      В тот же день Михаила поставили на довольствие, отужинал он в столовой для надзирателей. Кухарили и поддерживали порядок здесь женщины из заключённых – всё лучше, чем на кирпичном заводе надрываться. Михаил также заметил, что некоторые надзиратели многозначительно переглядываются с подавальщицами. Пётр шёпотом пояснил:

      – Службу покидаем нечасто, а бабу хочется. А те, что при столовой и кухне подъедаются, – проверенные лекарем, чистые,