Император Николай II и заговор генералов. Виктор КобылинЧитать онлайн книгу.
бы президент Вильсон понял бы до начала мировой войны, что “ради справедливости и мира”, Америка должна будет выступить на стороне Франции и России, если бы он твердо объявил Германии об этом решении, – война была бы предотвращена» (Вел. кн. Александр Михайлович «Книга Воспоминаний»).
Вот те скрытые причины, которые вовлекли Россию в войну. И прав был Н. Павлов, когда он писал, что война была предрешена уже значительно раньше международным заговором, использовав военные круги Германии и чванного, совсем неумного и настоящего «фельдфебеля» по внешности и манерам, который так импонировал русскому протопресвитеру Армии и Флота. Впрочем, говорят, что о вкусах не спорят.
Во всех мемуарах, во всех описаниях начала войны говорится о необыкновенном энтузиазме, о тех внезапных демонстрациях патриотизма и радостного возбуждения, которое охватило все общество. Кричали «ура», пели народный гимн и опускались на колени, когда Государь выходил на балкон. Забастовки прекратились сразу, и все ликовали. Совершенно необходимо остановиться подробнее на этом явлении. Почему вдруг далеко не патриотически настроенное общество, Государственная Дума, даже совсем левые круги пришли в восторг? Было ли это подлинным патриотическим подъемом или чем-то совсем другим? Постараемся во всем этом разобраться.
Эта война была логическим следствием политики, встречавшей полное одобрение либеральных интеллигентских кругов, т. е. союз с Францией и Англией. Всюду царило убеждение, что эта война соответствует стремлениям «передовой» части общества. Деревня энтузиазма не проявляла, но была вполне лояльна. Государственная Дума единогласно (!) приняла все кредиты, связанные с ведением войны.
Но лидер трудовиков А. Керенский сделал примечательную оговорку: «Мы верим, что на полях бранных, в великих страданиях, укрепится братство всех народов России и родится единая воля, которая освободит страну от страшных внутренних пут».
Милюков заявил: «Фракция Народной Свободы неоднократно говорила в Государственной Думе о тех вопросах (польский и еврейский), которые были затронуты двумя ораторами, говорившими с этой кафедры. Ее мнение по этим вопросам всем хорошо известно, и, конечно, никакие внешние обстоятельства не могут изменить этого мнения. Когда настанет время, фракция вновь заговорит о них и вновь будет указывать на единственно возможный путь внутреннего обновления России. Она надеется, что, пройдя через тяжкие испытания, нам предстоящие, страна станет ближе к своей заветной цели».
А некоторые газеты писали следующее: «Хочется верить, что раз правительство в одном вопросе правильно оценило всю роль и значение общественных сил, оно не остановится, и за первым шагом навстречу обществу будут и последующие. При таких условиях налетевший шквал быть может неожиданно окажется для России тем потоком свежего воздуха, который очищает затхлую атмосферу, и вызвав национальный подъем, приведет к оживлению нашей внутренней жизни, к развитию и торжеству