Одиночество вещей. Слепой трамвай. Том 1.. Юрий КозловЧитать онлайн книгу.
Кати, таким образом, троился, не складывался в единый.
Число «три» определенно преследовало Леона. То ему виделись три пути для русского народа. То образ Кати распадался на три составные части. Леон измучился, как ходок, который сбил ноги, идучи к цели, а на дорожных указателях всё три километра.
Катя взяла его под руку.
В голове Леона вдруг учинился пожар, в котором без остатка сгорели предыдущие пророческие мысли. Чудом уцелела единственная: как легко существу женского пола обмануть существо мужского пола. Леон, подобно Пушкину, был сам обманываться рад. А вот мне ее не обмануть, никак не обмануть, покосился на Катю Леон. Она улыбнулась. Быстрей, быстрей в «Кутузов»! – чуть не задохнулся от счастья Леон.
– Куда летим? – поинтересовалась Катя после нескольких минут молчаливого, сосредоточенного хода по набережной.
– Что? – растерялся Леон, вдруг обнаруживший, что сопит. – Как куда? В «Кутузов»!
– В музей? – удивилась Катя.
– Название странное, – согласился Леон, – но вообще-то это бар.
– И он вот-вот должен закрыться?
– Наоборот, открывается в три.
– Ты хочешь, чтобы мы были первыми посетителями?
– Я заметил, – вдруг сказал Леон, хотя совершенно не собирался этого говорить, – когда выпьешь, жизнь кажется не столь омерзительной.
Это было воистину так. В прошлый раз, выпив на счет рыбьемордой девицы с Фомой в «Кутузове», Леон не только смягчился к Валере – «засохшему кроличьему дерьму», но и Фома вдруг предстал отличным парнем, неглупым собеседником. В немногословных его репликах, оказывается, был смысл, немалый смысл, почему-то ранее ускользавший от Леона.
«А что будет, если я выпью с ней?» – посмотрел Леон на Катю.
– Жизнь кажется тебе омерзительной… сейчас? – спросила Катя.
– Когда ты рядом, нет! – наконец-то с чувством влестил ей Леон. – Но она станет еще лучше!
Теперь, когда цель была обозначена, Леону не нужно было мудрить с маршрутом прогулки, чтобы они оказались возле «Кутузова» как бы случайно.
Они спокойно приблизились к его задрапированным тяжелым красным бархатом окнам, как вдруг из «Кутузова» вышли, хлопнув дверью, преподаватель физкультуры и практикантка из Института иностранных языков, подменяющая у них в классе учительницу английского. Физкультурник, впрочем, тоже в последнее время не бездельничал в спортзале – вел, за неимением других, по совместительству русский. Он особо не вдавался в тонкости, учил строго по учебнику, больше налегал на диктанты. Теперь его звали не просто физкультурник, а «русский физкультурник». Судя по всему, русскому физкультурнику и практикантке не понравилось в «Кутузове». «Сволочи! Мразь! – донеслись до Леона слова физкультурника. – Своими бы руками задушил!» – при этом он задумчиво посмотрел на свои могучие, привыкшие к гантелям руки, как бы не вполне понимая: что, собственно, их удержало?
Леону бы, чинно идущему под руку с Катей, поздороваться спокойно с учителями