Книга прощения: В согласии с собой. Прощение подлинное и мнимое. Лууле ВиилмаЧитать онлайн книгу.
продолжает давить снизу, потому что своим судорожным страхом Вы притягиваете к себе нападающих. Чем отважнее пытаетесь оказать сопротивление, тем сильнее печень увеличивается или уплотняется, поскольку к своим притеснителям Вы наверняка относитесь с ненавистью. А что своих чувств не высказываете, речь сейчас не об этом. Печень – она тоже глазу не видна.
Многие называют своих недругов – чтобы не сказать врагов – одним общим словом: материалисты. Что непременно включает в себя также и понятие денег. Сколь бы Вы ни были доброжелательны к окружающим, но если они мешают Вам заниматься своим делом – выполнять, как говорится, свою миссию – то Вам становится трудно дышать. Чтобы сделать вдох, Вам приходится как бы надавить на печень сверху, чтобы она вернулась на своё место. Само по себе давление не есть энергия принижения. Это то же самое, как если бы своей одухотворенностью Вы унизили материалистов, и они вынуждены были бы оказывать на Вас давление, чтобы Вы растолковали им духовные премудрости, ибо они тоже испытывают потребность возвыситься. Это то же самое, как если бы власть тоже потребовала для себя свободы. Поскольку иначе она не умеет, то и считает, что свобода – это когда печень поднимается до уровня лёгкого.
Эти энергии можно высвобождать по-разному. Можете высвобождать свободу и власть, а также печень, сердце и лёгкие – высвобождать как энергии. Если свобода хочет быть превыше всего, это действительно страшно. Если свобода, она же любовь, превращается в злобу, то может грянуть гром среди ясного неба и разверзнуться земля.
Подлинная свобода подобна Небу, окружающему Землю, и её нельзя притеснять.
Кажущаяся свобода подобна Земле, которая вознамерилась стать Небом. Если это не удаётся, значит, налицо притеснение. Кто этому мешает, тот и есть притеснитель. Желание обрести свободу словно взрывает тело человека изнутри и расшвыривает фрагменты по небу. Человека словно и нет вовсе. А есть разгневанное существо, которое уже и не человек, а животное. У разгневанного человека желчь выплёскивается в кровь и разносится по всему телу. Кто занимается исправлением своего умонастроения, тот не провоцирует других и того другие не провоцируют на взрыв. Он перестаёт быть притесняемым.
Когда нет притеснения, не возникает отчаяния. Эти два стресса подобны двум драчунам, которые через диафрагму вслепую обмениваются тумаками по принципу «кто кого». Оба не терпят ни пристрастного отношения, ни несправедливости. Притеснение держит железной хваткой 4-ю чакру и заставляет человека бороться за свои права, как за воздух. При этом человек не догадывается, что если кто его и притесняет, так это он сам. Борьба против притеснения всегда ведёт к отчаянию, железной хваткой подчиняющему себе 3-ю чакру. Отчаяние приостанавливает жизнедеятельность, чтобы человек поразмышлял над своей жизнью. Когда человек не может уже ничего делать, то думать он всё-таки может.
Притеснение видит в противнике несправедливость.
Отчаяние