Образы добра: люди и животные. ОтсутствуетЧитать онлайн книгу.
Воскресение мертвых будет концом смерти не только для людей, но и для видимой природы, которая подверглась смерти и тлению по грехолюбивой воле своего надменного господина – человека… Восстановлением человека в изначальном состоянии Господь и природу вернет в ее изначальное безгрешное состояние. Тогда не только христолюбивые люди древнею добротою возобразятся, но и вся природа…»
Таким образом, святые отцы, учителя православной веры, едины во мнении, что при всеобщем Воскресении вместе с человеком воскреснут и преобразятся животные.
«Но это о них вообще, – рассуждает автор “Некролога коту” Андрей Десницкий, – а позволяют ли нам слова Павла или Исаии рассуждать о личном бессмертии для каждого из них? Наверное, все-таки нет. Низшие животные лишены всяких зачатков индивидуальности: гусеница, став бабочкой, едва ли помнит о своей прежней жизни, и если бы она, умерев, воскресла, то не узнала бы саму себя. Множество клеток ежедневно погибает в нашем организме, но мы не ощущаем этого, не печалимся о них: на их место, если мы здоровы, приходят новые, и благополучие организма не страдает от гибели его составных частичек.
Точно так же благополучие муравейника не зависит от гибели конкретного муравья. Наверное, в прекрасном будущем мире найдется место для бабочек и муравьев – но не для воскресших муравьиных личностей просто потому, что таких личностей никогда не существовало на земле. И в самом деле, если бы пришлось воскрешать в индивидуальном порядке всех когда-либо живших на земле трилобитов и динозавров…
Но если говорить о том, кто стал членом нашей семьи… Мне написал один человек в день ухода нашего кота: “Даже если у них нет собственной души, мы отдаем им частицу своей”. Это очень точно сказано. Говорить о том, что они воскреснут просто потому, что были такими милыми и пушистыми – может быть, лет в пять веришь именно так, потом это уже не убеждает. Жизнь дикого животного в природе совсем не мила и не пушиста, она состоит из борьбы за пищу, самок, ареал обитания, место в стае, безопасность детенышей.
В нашей человеческой жизни, кстати, всему этому тоже есть место, хотя это иначе называется – но в вечности мы надеемся встретить не продолжение этой борьбы, а покой, окончательное избавление от нее. И лев Исаии, который примирился с ягненком и ест траву, на самом деле свидетельствует, что такой борьбе больше нет места, она лишилась смысла. Львиность осталась, а голод исчез.
И когда мы думаем о вечности для своих домашних питомцев, мы надеемся вовсе не на то, что они будут вечно просить колбаски или драться с соседом за обладание хвостатой красавицей, хотя порой это может и развлекать нас. Нет, мы думаем о чем-то совсем ином… Это существо стало частью нашей семьи.
Мы любили его преданно и нежно, и совсем не за то, что оно ловило мышей или сторожило дом. Мы любили его за то, что оно есть, и оно любило нас. И если нашей любви суждено прорасти в вечность и раскрыться в полный рост именно там – как мы сможем тогда отказаться