Волны. Николай КошкинЧитать онлайн книгу.
К горлу каждый раз подкатывал комок. Становилось так больно, словно что-то ломалось внутри.
Для меня удивительно уже то, что мир продолжает существовать, несмотря на то, что его в нём нет. Он продолжает существовать как ни в чём не бывало и тянет меня всё дальше и дальше от события его смерти, от той самой точки, где заканчивается наша история и начинается моя, туда, где жизнь поделена надвое.
Я люблю пересматривать наши совместные фотографии. Как жаль, что их сохранилось так мало. Сможет ли кто-нибудь запечатлеть такую же искреннюю улыбку на моём лице? Смогу ли я без боязни привязываться к людям?
Пора отпустить свою грусть в небо, как бумажный фонарик. Я знаю, что он никогда не погаснет, но хотя бы перестанет обжигать.
Глава 4. Прощание.
Погружённый в свои мысли я пересекал невероятные расстояния на подземном поезде, заполненном людьми. В чёрном окне вагона дрожало моё отражение. Ухватившись за прохладный поручень, я, казалось, смотрел на своё лицо, но на самом деле ничего не видел. Мои мысли были далеко, они улетели вперёд быстрее всякого поезда и унесли меня за собой. И как только я, поддавшись им, покинул этот лабиринт, тело моё опустело. Превратилось в хрупкий сосуд, в который я вынужден буду вернуться через пять или шесть остановок.
Перед моими глазами вместо мелькающих стен предстали серо-белые волны и багровые гранитные скалы. Огромные голые деревья подступали к самому берегу моря. Я стоял на скале и смотрел, как морской ветер срывал с них последние листья. А потом этот ветер разобрал на песчинки и унёс к неведомым Эллинским островам меня самого… Но тут же, очевидно, устав, он вернул незваного гостя на землю.
Море содрогнулось. Землетрясение? Я посмотрел на воду и в её черноте вдруг разглядел своё лицо. Море стало запотевшим окном вагона. Поезд прибыл на нужную мне станцию.
Когда двери открылись, и я вышел на платформу, часы показывали девять утра. Я должен был сделать пересадку и проехать еще одну станцию. В новом поезде людей было меньше, удалось даже две минуты посидеть. И все эти сто двадцать секунд сознание моё металось между миром за закрытыми глазами и реальностью вокруг. Когда же я наконец приехал и поднялся наверх, то сразу заметил Машу, укутанную в красно-коричневый шарф.
Мы сели в электричку. До дома, где жила мама Глеба, нужно было ехать почти час. Я посмотрел на Машу – она не выглядела уставшей, лишь во взгляде её проскальзывало какое-то смутное чувство тревоги. По вагону замелькали тени, и я перевел взгляд на окно. Голоса утонули в шуме поезда, и каждый остался наедине со своими мыслями. Маша достала из сумки какую-то книгу в мягкой обложке и погрузилась в чтение.
Где бы она ни была, всегда находилась книга, способная унести её душу туда, за бумажный занавес, в театр чернильных актёров… Поэтому, когда её неожиданно отрывали от чтения, она не сразу понимала, где находится и кто с ней говорит. Другое дело Глеб, тот мог читать по несколько книг одновременно и при этом совершенно в них не путался! Бросал чтение на середине строки и возвращался