Лабиринт чародея. Вымыслы, грезы и химеры. Кларк Эштон СмитЧитать онлайн книгу.
ими, он сидел пред ликом гипнотического растения. Оно высилось из высосанной, высохшей мертвой оболочки, когда-то бывшей Фалмером, и толстые сытые стебли и ветви мягко покачивались, и огромный цветок плотоядно пялился на Тоуна своей нечестивой пародией на лицо. Тоуну казалось, будто он слышит негромкую, дьявольски сладостную мелодию, но не понимал, исходит она от растения или же это галлюцинация его переутомленных чувств.
Вяло текли часы, изнурительное солнце изливало на него свои лучи, как расплавленный свинец из титанического пыточного сосуда. От слабости и насыщенной зловонными миазмами жары кружилась голова, но Тоун не мог двинуться с места. Чудовищное растение все так же покачивалось, – похоже, оно достигло своих пределов роста. Но спустя очень много времени взгляд Тоуна упал на усохшие руки Фалмера, все еще судорожно сжимавшие подтянутые к груди колени. Из кончиков пальцев проросли крошечные белые корешки – они медленно извивались в воздухе, как будто нащупывая новый источник пищи. Затем такие же ростки появились из шеи и подбородка, и одежда на всем теле зашевелилась, словно под ней ползали невидимые ящерицы.
Тем временем таинственная мелодия становилась все громче и сладостнее, все призывнее и повелительнее, и гигантское растение закачалось в неописуемо обольстительном ритме. Это было похоже на соблазн сладострастных сирен, смертоносную истому танцующих кобр. Тоуна тянуло к растению неудержимо; зов растения подчинял его одурманенное тело и разум. Казалось, самые пальцы Фалмера, извиваясь змеями, манят его к себе. И вот уже Тоун стоял на дне лодки на четвереньках.
Он пополз вперед, перебравшись через ненужный теперь тюк с орхидеями, дюйм за дюймом, фут за футом, во власти зловещего ужаса и равно зловещего очарования, пока голова его не оказалась напротив иссохших рук Фалмера, из которых свисали ищущие поживу корни.
Беспомощный, будто силой заклятия лишенный воли, он почувствовал, как корешки, подобно ловким пальцам, ползут по его волосам, лицу и шее, острыми иглами вонзаясь в кожу. Он не мог пошевелиться, не мог даже закрыть глаза. Застывшим взором он еще успел увидеть мелькнувшую в воздухе золотисто-алую бабочку, и тут корни пронзили его зрачки.
Глубже и глубже вонзались ненасытные корни, и все новые отростки колдовской сетью окутывали его… Некоторое время казалось, будто связанные вместе живой и мертвый корчатся в единых конвульсиях. Наконец Тоун повис неподвижно в растущей смертоносной паутине; а колоссальное распухшее растение продолжало жить, и в душном, неподвижном вечернем воздухе в верхних его ветвях уже раскрывался второй цветок.
Второе погребение
– Что ж, – сказал Гай Магбейн, – я вижу, ты еще жив.
Складывая эти слова, губы его приняли тонкий двусмысленный изгиб, который в тени занавесей мог оказаться равно улыбкой и ухмылкой. Гай шагнул вперед, глядя на больного несколько искоса, и протянул стакан с лекарством цвета граната.
Сэр Утер Магбейн