Люди как боги. Герберт Джордж УэллсЧитать онлайн книгу.
был совсем потухнуть, оставив Утопию на пороге новых темных веков, подобных тем, что предшествовали эпохе открытий.
– Это очень похоже на мрачный прогноз нашего собственного будущего, – сказал мистер Дюжи. – Чрезвычайно похоже. Будь здесь преподобный Уильям Индж[2], ему бы это очень понравилось!
– Такому безбожнику, как Индж? Не сомневаюсь, – процедил отец Камертонг.
Реплика раздосадовала мистера Коттеджа: ему не терпелось услышать продолжение, – и он поторопил Грунта:
– А потом? Что было потом?
Потом, как понял мистер Коттедж, в мышлении утопийцев произошел постепенный разворот. Все больше людей начинали понимать, что на фоне могучих, с легкостью высвобождаемых сил, которые наука и организованность сделали доступными для человека, стало опасно придерживаться прежней концепции общественной жизни, ограниченной правилами узаконенной борьбы людей за господство друг над другом, в то время как растущая кошмарная мощь современных вооружений сделала опасным деление суверенитета на отдельные государства. Чтобы история человека не закончилась катастрофой и полным крахом, должны были появиться новые идеи и правила человеческого общежития.
Все общества доселе основывались на ограничении посредством законов, запретов и договоров дикой агрессивности, унаследованной человеком с тех времен, когда он был еще обезьяной. На этот ископаемый дух отстаивания собственных притязаний требовалось наложить новые ограничения, соразмерные с новообретенным могуществом человечества и угрозами, которые оно в себе заключало. Идея конкуренции за обладание благами как главной движущей силы общественных отношений смахивала на плохо управляемый котел, угрожающий разнести на куски ту самую машину, которую он был призван снабжать энергией. Эту идею должна была заменить новая – творческое служение. Общество могло выжить, только если новая идея завладела бы умом человека и побудила его к действию. Предложения, в прошлые века казавшиеся выдумками и фантазиями идеалистов, теперь представали как суровая духовная истина, одновременно практически осуществимая и неотложная. Объяснения Грунта порождали в уме мистера Коттеджа вполне знакомые образы и фразы. Грунт как будто бы говорил: если человек будет пытаться спасти свою жизнь, то лишь навредит себе, а если пожертвует ею, приобретет весь мир.
Мысль отца Камертонга, похоже, двигалась в том же направлении. Он на секунду прервал говорящего:
– Да вы же цитируете Святое Писание!
Грунт признал, что действительно привел цитату из трудов великого поэта, жившего в далекую эпоху устных преданий. Ученый хотел было продолжить, но отец Камертонг обрушил на него град вопросов:
– Где он жил? Как появился на свет? Как умер?
В сознании мистера Коттеджа вспыхнула картина: бледное лицо, одинокая, избитая, вся в крови фигура, окруженная стражниками в латах и неистовой,
Индж Уильям (1860–1954) – британский проповедник, писатель и язвительный критик социальных устоев, трижды номинированный на Нобелевскую премию в области литературы.