Последний Хранитель Многомирья. Книга вторая. Тайны Долины великантеров. Светлана ШульгаЧитать онлайн книгу.
«хой, хой, хой!» встал на дыбы, и Рыжик Роу под общий смех свалился в сугроб. Оставшиеся четверо, не медля ни секунды, попрыгали за ним. Весельчаки собирали сбившиеся снежные хлопья в горсти, комкали их и кидали друг в друга.
На площади стало шумно и весело.
– Хомиш! Чего там лапы морозишь, айда к нам! – кричал резво ему Рыжик Роу.
Хомиш отмахнулся и ушел в себя. Молодые муфли не унимались. Они скакали как вошкотливые скоропрыги, что-то обсуждали и смеялись до колик, а потом валялись на холодной земле, оставляя после своих тел темные проплешины. Хомиш не обращал на них внимания, но вот в его сторону полетели снежки. Первый снежок прицельно попал в плечо, второй – в зевающую дверь, отчего та недовольно заворчала, а третий – прямиком в вышедшую на ступени храма мамушу Фло. Та только и успела, что охнуть.
Молодчики, завидев, что сплоховали, и опасаясь наказания от храмовницы, вскочили на жеребчиков да и рассыпались по площади, с визгом и ржанием унося лапы и копыта восвояси.
Но мамуша Фло не думала браниться на заигравшихся юнцов, она и сама была когда-то такой же озорной и бойкой.
– Верно, каждый муфель, который встречает свое первое белоземье без спячки, вот такой шилопопый, – мамуша рассмеялась тому, что нашла для неугомонного молодняка настолько точное название. – Малуня, а ты? Чего не бежишь за ними? Замерзнешь, тут сидючи.
– Мамуша, я к тебе вернусь в храм сейчас. Подмогу еще, а потом в оранжерее поработать бы.
– Лишнее, Хомиш. Сама справилась, да и в оранжерее все свечи опали. Давай-ка догони озорников. Повеселись, не тревожь сердце мамуши. Первое твое взрослое белоземье. Поваляйся в сугробах, покидайся снежками.
Хомиш остался на ступенях. Хотя он так и представлял себе первое взрослое белоземье. Он страстно мечтал о нем и даже делал надрезы на краешке спинки своей кровати. Количество этих насечек полностью совпадало у него и у Лифона. Они ждали вместе.
Хомиш был растерян и сердит. Но сердит не на ротозеев, что взбивали задорно снег на улицах деревни Больших пней. Не на снежинки. И не на Лапочку. На себя лишь.
«И верно молвила Лапочка: к чему сдался мне Лифон, пройдоха?» – пытался он найти ответ, беседуя сам с собой.
Ответ жил там, где обитала его дрожащая муфликовая душа. Где гнездилась теплая нежность к Лапочке, неразрушимая любовь к мамуше и всем родным, и выросшая из детства дружба. Хомиш был осторожностью Лифона, а Лифон – смелостью Хомиша. А что осторожность без смелости и смелость без осторожности?
И эта «смелость» была сейчас далеко-далеко.
Глава 2. Пивальня Папуши Вака
Лифон сидел у окна и неотрывно следил за тем, как в плавном и безудержном стремлении приникнуть к земле летели такие же белые хлопья. Они то догоняли друг друга в кружении и танце, словно влюбленные или друзья, то отталкивались и разъединялись, как враги.
Холодные хлопья падали в разных деревнях, в разных концах Многомирья и летели по-разному, но одинаково отзывались