Пустошь. Джен АлександерЧитать онлайн книгу.
собственный голос произносит:
– На Демонбрен-стрит чисто.
– Значит, пойдем на Демонбрен-стрит, – отвечает Эйприл.
Я выхожу из головы Оливии так же легко, как вошла. Перед моим внутренним взором по-прежнему висит карта – тошнотворная смесь красных, зеленых и голубых надписей. Неужели на всех этих снимках – такие же несчастные, как я? Узники в собственном теле, которыми управляют игроки в белых комнатах? Персонажи, не подозревающие, что их фотографируют?
А людоеды? Они тоже пешки в этой игре? Невинные жертвы, которых заставляют убивать и питаться человеческим мясом?
Знает ли кто-нибудь из них – не важно, красных или зеленых, людоедов или выживших, – что в любую минуту геймер может послать персонажа на верную смерть? Заставить его свернуть не на ту улицу или войти не в то здание?
Убить его, не моргнув и глазом…
Впервые, сколько себя помню, я не слежу за происходящим вокруг. Не слушаю, о чем говорят Джереми с Эйприл по пути на Демонбрен-стрит.
Все мое внимание сосредоточено на Оливии.
– Направо, – говорит она моими губами.
Мне вспоминаются тревожные знаки, смысла которых я раньше не понимала: отсутствие воспоминаний о прежней жизни; постоянные отключки; краткие вспышки сознания, когда несоответствия между мыслями и поступками становились настолько очевидными, что их невозможно было не заметить. Я списывала подобные странности на усталость и последствия душевной травмы – думала, будто память блокирует все воспоминания о прошлом, чтобы я смогла выжить.
Теперь понятно, почему мы не уходим отсюда, хотя город кишит людоедами. Зачем уходить, если имя на экране принадлежит не тебе, а персонажу? Если за любое твое решение расплачиваться будет он?
Не было никакого конца света. Есть только игра под названием «Пустошь». Какая же я дура, что не понимала этого раньше!
Мы сворачиваем в переулок между двумя рядами полуразрушенных зданий. Со звуком, напоминающим клацанье зубов, о стену бьется вывеска магазина спиртных напитков. В нескольких шагах валяется перевернутый мусорный бак – настолько проржавевший, что в стенках зияют дыры размером с мой кулак. Привалившись к нему, на земле сидит человек с открытыми глазами и неестественно повернутой головой.
– …не мешало бы прибраться, – выхватываю я слова Эйприл.
Я соглашаюсь, хотя внутри у меня все кипит.
Потому что на карте имя этого человека светится зеленым, как и мое.
Когда мы отыскиваем здание, в котором, по словам Оливии, можно устроить идеальное убежище, она снова заговаривает об уходе. Я знаю, что это значит, и внутренне готова. И все же я чувствую себя так, будто грудная клетка у меня медленно сужается, сдавливая сердце.
Я не хочу туда, куда попадаю всякий раз, как Оливия выходит из игры и в голове у меня начинается покалывание. Не хочу ждать, пока она вернется в белую комнату и у меня снова появится возможность думать самостоятельно.
Мы расставляем на улице пустые бутылки, чтобы собрать