Пустошь. Джен АлександерЧитать онлайн книгу.
и разрозненных воспоминаний.
Гипсовое лицо статуи освещает луч фонарика. Кажется, он зажат у меня в руке.
Я нахожусь не в своем теле.
Второй раз за день я оказываюсь вовне, в бело-голубой десятиугольной комнате. По крайней мере думаю, что это тот же день.
Сидящая в комнате девушка, глазами которой я смотрю, взмахивает бледными руками.
Спальный мешок на экране взметается вверх и снова опадает, поднимая облачко пыли.
– Голодна? – спрашивает Джереми.
Мы поворачиваем голову вправо, к боковому экрану, и встречаемся с ним взглядом. Карие глаза Джереми смотрят совершенно безжизненно – совсем как глаза Итана. Я чувствую, что девушка кивает, и слышу, как наши с ней голоса одновременно произносят:
– Не ожидала, что ты со мной поделишься.
Я смотрю на экран со смесью ужаса и любопытства. Изображение музея отплывает на задний план. Вверху появляется надпись большими печатными буквами: «ПУСТОШЬ». Некоторые буквы причудливо искривлены и окрашены в кроваво-красный цвет. Справа под надписью – моя фотография и столбец данных.
Имя: Клавдия Вертью
Дата рождения: 22.04.2023
Группа крови: III, резус-фактор отрицательный
Рост: 160 см
Вес: 46 кг
Те же данные значатся на удостоверении личности, которое я нашла, когда очнулась три года тому назад. Только фотография другая, а вес и рост указаны на сегодняшний день – по крайней мере я так полагаю. Взвеситься мне негде, и я определяю вес на глаз.
Под личными данными идут какие-то слова, числа и длинные цветные полоски:
Жизнь. Восемьдесят шесть. Зеленая.
Здоровье. Семьдесят один. Желтая.
Сытость. Число рядом с этим словом самое маленькое – тридцать три. Оно растет у меня на глазах, а красная полоска медленно меняет цвет. Сорок два – красная… Пятьдесят один… Шестьдесят – оранжевая… Семьдесят два – желтая. Информация в графе «Здоровье» тоже меняется: число доходит до восьмидесяти с чем-то, а полоска становится ядовито-зеленой.
Девушка проводит пальцем по воздуху. Красная буква X вверху экрана вспыхивает, окно с моей фотографией и данными сворачивается, и мы опять видим перед собой музей. Остальные лежат на животах вокруг колонны. Лучи их фонариков образуют кольцо света. Девушка делает шаг вперед, и в центре экрана появляется прозрачная надпись: «Режим ходьбы». Дотрагивается пальцем до ладони другой руки – камера постепенно наезжает на моих друзей. Два раза взмахивает рукой – изображение замирает. Теперь она стоит прямо над Итаном.
Глазами девушки я вижу у него на щеке выпавшую ресничку, могу пересчитать пряди волос, падающие на покрытый синяками лоб.
Итан поднимает голову и улыбается. На экране порез у него на шее выглядит еще ужаснее; хочется схватить его за плечи и трясти, пока он не проявит хоть какое-нибудь чувство, кроме умиротворения.
– Тебя не было целую вечность, – говорит Итан.
– Сытость упала до тридцати процентов, – слышу я собственный голос. – С такого уровня ее всегда долго поднимать.
– А