Мёд мёртвых. Владимир РомановЧитать онлайн книгу.
попросили хорошего урожая и предложили каждый год девицу топить, мне в дар приносить. Только байки всё это. Не знаю, откуда они об этом выведали. Может, и от той ведьмы, что тебя научила. От кого ещё? Но, скажу я тебе, эта ведьма бестолковая совсем. А может и вовсе народ просто дурит. Я ничего от них не требовал, никаких жертв. Я одиночество люблю, а от этих, – махнул он рукой на русалок, – никакого покоя. Я им прямо и отказал, что девицы мне их не нужны, урожаями не занимаюсь. Но они всё своё гнули, надоели жутко, я и сказал, чтобы делали что хотят. Вот и топили исправно. Усердно подходили к своей обязанности: самых хороших да пригожих выбирали. А если год был плохой, то и двух могли утопить. Люди в этой деревне не самые хорошие, скажу тебе, Иван. Трудолюбивые, но жестокие. Жертвы ещё ладно: народ – тёмный. Вот эту видишь, самую младшенькую? Её староста утопил, чтобы никто не узнал, что он надругался над ней. А эта сама утопилась от того, что муж каждый день бил. А что Фролка со своей дочерью делал, того я даже выговорить не могу. За это она и его и свела немного с ума. Здесь у всех печальные истории. Только вон та дурёха от любви несчастной утопилась. Но, несмотря на всё это, они всегда жили сами по себе. Мстить не стремились. Если к ним ночью не лезли, то и они никого не трогали. Но в последнее время русалки словно сдурели. Да и не только они, все мёртвые, особенно те, кто насильственную смерть принял. Вот и начали в деревню сбегать по ночам – шалить. Утопили мальчишку недавно.
– Ты сказал, что они тебя слушаются.
– Только когда я рядом. Но постоянно при себе всех держать не могу. Вот и выходит то, что выходит. Ты, конечно, можешь сжечь побрякушки, для успокоения души, но это не поможет. Извини. Я бы и сам был рад, чтобы царил мир и покой. Но ни от тебя, ни от меня ничего не зависит.
Но Иван уже не стремился помочь сельчанам. Он много читал и слышал о кровавых жертвоприношениях в разных государствах. Они всегда ему казались бессмысленной жестокостью, уродством. К счастью, в Ивановом государстве это давно никто не практиковал, или Иван об этом не знал. А ещё другие девочки… Иван не знал, что больше его злило. Ярость бурлила в нём. Ему хотелось вернуться и сжечь всю деревню, сжечь до самого основания, чтобы вся эта их напыщенная идиллия, лицемерные традиции канули в Тридевятое царство. Конечно, Хранитель реки мог ему соврать. Но для чего? А ведьма соврала точно: он смотрел на русалок и ничего плохого с ним не произошло.
«Но, конечно, я не вернусь и ничего не сожгу. Не замараю своих рук. Буду оправдывать себя тем, что насилие порождает насилие. Но оно и правда порождает. Вот сожгу я деревню. И жертвоприношения прекратятся, потому что некого будет в жертву приносить. Убить только отдельных людей? Только виновных? Как понять, кто виновен? Должен ли я в это вмешиваться? Кто мне дал право судить кого-то? Эти бедные девочки, что стоят сейчас передо мной. Они дали! Они дали мне это право, и каждому, кто неравнодушен. И ведь необязательно кого-то убивать или сжигать деревню. Почему это первые мысли, которые ко мне пришли? Что за дикость… Можно же просто поговорить, объяснить, что жертвоприношения – варварство, что это бесполезно и неправильно. Но найду ли я нужные слова? Смогу ли я себя сдержать? Смогут