Мои странные мысли. Орхан ПамукЧитать онлайн книгу.
дома пару-тройку тополей и ив, затем выкладывал первые камни будущего забора и после этого отправлялся к районному мухтару, давал ему денег и получал бумагу о том, что дом на этом участке и деревья принадлежат ему. На бумаге, совсем как в официальных документах на недвижимость, выдаваемых кадастровым управлением, был простой чертеж плана участка, который мухтар чертил сам по линейке. Рядом с чертежом мухтар часто неровным почерком выводил, что участок принадлежит такому-то, добавлял, что на участке находится дом, принадлежащий такому-то, колодец и забор (как правило, вместо забора валялось несколько камней), тополь. Если мухтару добавляли денег, то он приписывал, что на самом деле границы участка больше, чем указано на чертеже. Внизу он ставил печать.
Однако эти бумаги, полученные от мухтара, не гарантировали никаких прав, так как земля принадлежала либо казне, либо министерству лесного хозяйства. Дом, построенный на участке без документов, мог быть в любой момент снесен властями. Те, кто ложился спать в новых домах, построенных собственными руками, каждую ночь терзались кошмарами. Важность бумаг, полученных от мухтара, проявлялась раз в десять лет, когда государство во время выборов выдавало официальные бумаги на самозахваченные участки. Все официальные документы выдавались в соответствии с бумагами, полученными от мухтара. И тогда счастливчик, получивший бумажку от старосты, удостоверяющую его право на участок, мог тот участок продать. В те годы, когда из Анатолии постоянно приезжали в город в больших количествах безработные и бездомные люди, цена таких бумаг, выданных мухтаром, росла как на дрожжах, земля дорожала и быстро делилась на участки, а влияние мухтаров возрастало пропорционально росту миграции.
Несмотря на всю эту незаконную деятельность мухтаров, государство потворствовало им, и они могли в любой день, если им заблагорассудится, появиться с жандармами и предать суду владельца любой лачуги, а сам дом снести. Важно было как можно скорее достроить дом, переселиться в него и жить, ибо для того, чтобы снести заселенный дом, нужно было судебное решение, а на связанную с этим волокиту уходило много времени. Умный человек, который захватывал участок, на следующую же ночь с помощью семьи и друзей возводил там четыре стены и сразу же вселялся в постройку. Мевлют любил слушать рассказы переселенцев, которые проводили свою первую ночь прямо под открытым небом, въезжая в дома, в которых не было ни крыши, ни окон. По преданию, слово «гедже-конду» впервые употребил какой-то строитель из Эрзинджана, за ночь построивший стены двенадцати домов. Когда он умер от старости, на его могилу на Дуттепе стали приходить помолиться тысячи людей.
Стройка отца и дяди Мевлюта, начавшаяся на волне воодушевления от предвыборных обещаний, застряла на половине, когда цены на строительные материалы и металлический лом внезапно взлетели вверх. Из-за ходивших в народе разговоров