Пути русской любви. Часть II – Серебряный век. Юрий ТоминЧитать онлайн книгу.
с тем ее «мучительность», поскольку в жизни ему не пришлось испытать желанную «полноту счастья в любви».
Вы спрашиваете, друг мой, знакома ли мне любовь неплатоническая. И да и нет. Если вопрос этот поставить несколько иначе, т. е. спросить, испытал ли я полноту счастья в любви, то отвечу: нет, нет и нет!!! Впрочем, я думаю, что и в музыке моей имеется ответ на вопрос этот. Если же Вы спросите меня, понимаю ли я все могущество, всю неизмеримую силу этого чувства, то отвечу; да, да и да, и опять так скажу, что я с любовью пытался неоднократно выразить музыкой мучительность и вместе блаженство любви.
В этом письме Чайковский также не соглашается с тем, что «музыка не может передать всеобъемлющих свойств чувства любви».
Я думаю совсем наоборот, что только одна музыка и может это сделать. Вы говорите, что тут нужны слова. О нет! тут именно слов-то и не нужно, и там, где они бессильны, является во всеоружии своем более красноречивый язык, т. е. музыка. Ведь и стихотворная форма, к которой прибегают поэты для выражения любви, уже есть узурпация сферы, принадлежащей безраздельно музыке.
Поясняя свою мысль, Чайковский говорит не об отсутствии слов, полноценно выражающих любовь, а о необходимости их особого смыслового звучания, которое порождается в стихотворении музыкальностью поэтического языка1. При этом все же «музыка имеет несравненно более могущественные средства и более тонкий язык для выражения тысячи различных моментов душевного настроения».
В это самое время во Франции уже возникло новое направление поэтического творчества – символизм, который открыл иные возможности стихотворного текста для передачи глубоких внутренних переживаний поэта, его прозрений и интуиций. Уже после скоропостижной смерти Чайковского, заразившегося холерой в 1893 году, это направление поэзии обосновалось и на российской почве, пустило корни в других искусствах и стало символом Серебряного века русской культуры.
II
Легкие тени любви. Воплощение Прекрасной Дамы. Разочарование неплатонической любви. У лунных стен. Высокая женщина в черном. Стезя мужественности. Плоды внутреннего хаоса. Отзвук забытого гимна. Следы человеческих копыт. Никому отчета не давать
В качестве примера музыкальности стихов Чайковский ссылался на творчество Афанасия Фета, которого он очень ценил. На одно из стихотворений Фета он еще в училище написал романс, посвятив его Сергею Кирееву. Спустя сорок лет другой семнадцатилетний влюбленный – будущий знаменитый поэт Александр Блок – в письме (1898) к даме сердца, говоря о своей «горячей, искренней любви», о «страшной буре», бушующей в душе, процитирует то же стихотворение Фета:
Не здесь ли ты легкою тенью,
Мой гений, мой ангел, мой друг,
Беседуешь тихо со мною
И тихо летаешь вокруг?
И робким даришь вдохновеньем,
И сладкий
«Слова, уложенные в форму стиха, уже перестали быть просто словами: они омузыкалились». Действительно, как отмечал уже в ХХ веке культуролог и семиотик Ю. М. Лотман, несмотря на «несвободу» поэтического текста в сравнении с прозой, он обладает большей информативностью, поскольку «стиховая структура выявляет не просто новые оттенки значений слов – она вскрывает диалектику понятий, ту внутреннюю противоречивость явлений жизни и языка, для обозначения которых обычный язык не имеет специальных средств».