Государи Московские: Бремя власти. Симеон Гордый. Дмитрий БалашовЧитать онлайн книгу.
без догляду!
Иван остро обозрел старика, отмолвил, помедлив, с легким недовольством:
– Чать, у себя. Во своем городи. Дома!
Бяконт понял, что князь зело нерадошен и заботен излиха. Чем? Мастера трудились на совесть, грех было бы на что и пенять… Прошать? Дак надобно безо спросу понимать-то! Подумал, прикинул то и это, почти уже догадывая, щурясь от пыли, примолвил:
– Феогност-то! Не видит! Его бы заботою…
И – угадал. Князь глянул ярым зраком. Отрывисто рек:
– На Волыни! В Галиче, в Жараве ле!
– Не ладит в наше Залесье? – уже уверенней вопросил Бяконт, понявши заботу княжескую. Калита промолчал, кивнул.
– На тот год Спасову церкву класти и монастырь переводить в Кремник? – сказал-спросил боярин. – Нать бы быти митрополиту при сем!
– Не приедет – за благословением пошлю! – отмолвил Иван так же отрывисто.
– И к делу, батюшка! – покивал Бяконт. Подумал. Переждав нарочитый грохот и стоны окалываемого камня, подсказал: – А и ждать неча! На зиму Феогност, слышно, в Киев ладит, дак по осени и послать, как подстынут пути!
Калита посмотрел на этот раз в лицо Бяконту внимательно, и странная для великого князя беззащитность проглянула на миг в его взоре. Только на миг, но и того хватило Бяконту. Давним умудренным смыслом своим постиг он тотчас тайный страх своего князя и отмолвил мысленно, скорее даже себе самому, чем Калите: «Что ж! Конешно, не ровня наши храмы византийским, что и говорить! Да и володимирским тоже! Дак – время-то тяжко! Сколь на ордынского хана да на силу ратную серебра уходит, страсть! Должен Феогност нас с тобою понять, княже! В ину пору и малое – великое есть, коли с верою да с прилежанием любовным!»
– Ко мне ле? – спохватился Иван.
– К тебе, батюшка-князь, – отмолвил Бяконт, вновь наклоняя голову.
Иван бегло глянул на Бяконтовых холопов и поворотил к теремам. Старик поспешил следом, колыхаясь и придыхая. Слуги не смели при князе взять господина под руки. Иван, обогнавши было боярина, придержал шаг. Уважал старика. Да и надобен был Бяконт, зело надобен! Прежде самого князя сообразил дело-то!
Взошли в сени. Слуги бросились стремглав отряхивать метелками из тетеревиного пера платья, подносить воду в рукомоях, белые тонкие полотенца. Иван скинул верхний, посконный, зипун, ему подали домашний, шелковый. Прошли в верхний горничный покой. Здесь стонущие удары по камню звучали глуше, можно было говорить, почти не повышая голоса. Слуги внесли медовый квас, закуски, блюдо свежей земляники. Иван дождался, когда уйдет последний, подвинул блюдо боярину, сам рассеянно стал брать по ягодке и класть в рот.
– Кого пошлем?
– Тако дело думой решать надобно! – возразил Бяконт.
Иван кивнул нетерпеливо:
– Колготы б не было! Босоволковы, отец с сыном, чести себе потребуют!
Бяконт прищурился. Великий князь слегка недолюбливал Босоволковых, хоть и сила у них была большая.
– Алексей-от