Свобода, равенство, братство. Как избавиться от тирании. Максимилиан РобеспьерЧитать онлайн книгу.
должностные лица присматривают за народом, а народ – за должностными лицами.
Источники жалоб, будучи довольно редкими, гораздо глубже расследуются, скорее устраняются, легче предупреждаются. Порыв честолюбия со стороны правящих лиц немедля вызвал бы тревогу и натолкнулся бы на неодолимые препятствия. Здесь по первому признаку опасности все соединятся против общего врага и остановят его.
Всех этих благ лишены крупные государства: многочисленность дел мешает там наблюдать за ходом правления, следить за расширением власти. В этом вихре предметов, вечно обновляемых, люди, отвлекаемые то одним, то другим, проходят мимо ущерба, наносимого законам, или забывают о необходимости требовать исправления зла.
Между тем государь, предоставленный самому себе, все более уверенно и быстро идет там к абсолютной власти. При свободном образе правления, только что установленном, всегда ставят к руководству тех, кто оказал самые крупные услуги государству; во главе судов ставят тех, кто показал себя наиболее добродетельным. Если государю поручают заботу замещать затем остальные должности, то под условием, что он будет назначать только подданных, достойных их занимать. Но действуя так, как ему удобно, он вместо того, чтобы призвать к себе заслуги и добродетель, потихоньку отстраняет от управления честных и мудрых людей, тех, кто пользуется общественным уважением, и допускает только податливых людей или людей, ему преданных.
Развращение народа
Первый удар, который государи наносят свободе, состоит не в том, чтобы дерзко нарушать законы, а в том, чтобы заставить их забыть. Дабы заковать в цепи народы, их прежде всего усыпляют.
Когда умы людей воспламенены мыслями о свободе и кровавый образ тирании еще не изгладился из памяти, люди полны ненависти к деспотизму и неусыпно следят за всеми происками правительства. При таких обстоятельствах осторожный государь остерегается пускаться в какие-либо предприятия: он, напротив, выглядит отцом своих подданных, а царствование его – царством справедливости. В первое время правительство даже еще настолько мягко, что, кажется, целью его деятельности является скорее расширение свободы, чем ее уничтожение.
Не имея, что отстаивать – ни своих прав, которых никто не оспаривает, ни своей свободы, на которую никто не покушается, – граждане все менее пристально следят за поведением своего вождя; понемногу они теряют бдительность и в конце концов освобождают себя от всех забот с тем, чтобы насладиться под сенью законов спокойной жизнью.
Так, по мере удаления от бурной эпохи установления государственного строя свобода неприметно теряется из виду. Для усыпления умов необходимо лишь предоставить вещам идти своим чередом. Не всегда, однако, наверху полагаются на одно лишь могущество времени.
Иной раз утверждение деспотизма проходит в веселье. Ничего, кроме игр и празднеств, плясок и песен. За этими играми, однако, народ не видит