Хроники Аальхарна: Изгнанник. На границе чумы. Охота на льва. Лариса ПетровичеваЧитать онлайн книгу.
пронзительную грусть и не мог понять, по чему так тоскует. Если бы ему сказали, что в этот миг от него безвозвратно ушло детство, он бы не поверил.
Пыхтя от натуги и негромко матерясь под нос на всех языках, Шани выволок дельтаплан на крышу, отряхнулся и некоторое время восстанавливал дыхание. «В следующий раз, – думал он, – буду строить дельтаплан прямо тут». Легкая с виду конструкция на деле оказалась довольно тяжелой.
Пока все шло по плану. Никто не заметил отсутствия Шани в молитвенном зале: монахи были слишком заняты чтением псалмов на староаальхарнском наречии. Шани еще раз осмотрел все крепления, проверил натяжение ткани и остался вполне довольным своей работой. Дедушка тоже бы ее оценил, особенно учитывая тот факт, что Шани смастерил дельтаплан собственноручно, без помощи компьютеров.
Солнце неторопливо сползало к закату, и мир неспешно заливали сиреневые тени, осторожно выбираясь из монастырских подвалов, из-под холмов на зеленом лугу и корней деревьев. Стоя на крыше, Шани видел справа колодец двора, в котором скоро станет совсем темно, а слева простирались луга, и тонкая лента дороги пересекала их, словно шрам.
«Жаль, нет шлема», – подумал Шани и уверенно застегнул подвеску.
Дельтаплан дрогнул, оживая и послушно отзываясь на каждое движение ветра, и Шани ощутил, насколько напряжены все чувства. Не желая больше медлить, он сделал несколько энергичных шагов навстречу потоку воздуха и не сразу понял, что дельтаплан поднял его, и он уже летит. Монастырь качнулся и ушел в сторону, земля оказалась где-то далеко-далеко внизу, а небо – небо было везде, с золотистыми вечерними облаками, мягким светом солнца и ветром. И в душе Шани все замерло от сладкого восторга и страха. Он летел, в самом деле летел, ловя потоки воздуха, то набирая высоту, то спускаясь ниже.
Монастырь уплыл куда-то в вечерние сиреневые сумерки, и Шани забыл о нем. Ничего не было: ни монастыря, ни лугов, ни дороги. Он снова летел над Ленинградом, и под крыльями дельтаплана неспешно проплывали набережная Невы, памятник князю Италийскому, серебристый от неоновой подсветки, Марсово поле и розово-зеленый туманный квадрат Михайловского замка.
А потом перед ним вдруг выросла узорчатая цветная громада Спаса на Крови, и, рванувшись вперед, Шани вылетел на Невский, по которому ехали машины и шли люди. Невский был залит разноцветными огнями витрин и наполнен разноязыким людским говором. Невский никогда не спал, и Казанский собор распахнул смуглые руки, словно хотел обнять старого друга, вернувшегося после долгой разлуки.
Лежа в траве на обломках дельтаплана, Шани грезил наяву недостижимым городом и не чувствовал, как ссадина на затылке сочится кровью.
От монастыря, причитая и ругаясь, к нему спешили монахи.
Планшет тихонько попискивал, спаивая края ссадины. Шани тоже ныл. Не потому, что ему действительно было больно, хотя он и в самом деле довольно крепко побился, когда дельтаплан потерял управление, а чтобы разжалобить