Пиво, эльфы, два стрельца. Виталий СвятецЧитать онлайн книгу.
приходила за Вашим братом, – сообщил Безликинс.
Эрн немного расслабился и в очередной раз поблагодарил штаб-сержанта за его учтивость и внимание к больным темам. Пан, старший брат Эрна, регулярно напивался до беспамятства, после чего его, чуть живого, находил или ночной патруль в канаве, или конюхи в куче лошадиного дерьма, или первый утренний прохожий посреди дороги, или его приносила Буня, медведица капитана. Эрн уже перестал записывать, где его находили. Он ненавидел пьяниц всех сортов и расцветок. Долг и разум говорили ему, что их всех надо изолировать от общества как социально-опасный элемент [говоря нечто подобное, Игон Эрн задумывался, не слишком ли он много общается с Иколой Жезла, гвардейским ученым], ум учтиво напоминал, что это невозможно, а сердце разрывалось на части. Каждый раз, когда он бросал Пана в камеру, тетушка смотрела на него, Эрна, как на врага народа. «Как ты мог?! Брата!» – стоял в ее заплаканных глазах немой вопрос.
Удивительно любовь туманит разум – человек не в состоянии перестать валять дурака и решить проблему «многолетний бесполезный идиот, живущий за родительский счет». Игона Эрна воспитывали иначе. Он видел, что все это неправильно, и не понимал, почему «три-четыре дня без алкоголя» стоят поощрительного праздника, в результате которого виновник «торжества» сбрасывал счетчик. И вот опять.
– Это радует. Он по крайней мере все еще в камере, – сказал капитан.
Безликинс пролистал блокнот:
– Без происшествий, господин капитан.
– Радует…
Однако радость была не столь большая, сколь хотелось бы. Капитану предстоял очередной разговор с братом, но он быстро отодвинул эту мысль в сторону и углубился в чтение коллективной жалобы.
***
Ближе к закату обзорная площадка совсем опустела, и эльф остался в гордом одиночестве. Ну, если быть точным, не совсем в одиночестве – компанию ему все еще составляла бутылка. На вид эльфу было лет сорок, и это была бы точная оценка, если бы он был человеком. На самом деле ему было крепко за двести семьдесят. Все прекрасно знали, что остроухие считают годы жизни как-то иначе, но формулу никто толком запомнить не мог, кроме небольшого количества ученых. Одежда эльфа знавала лучшие времена, но не было похоже, чтобы его этот факт хоть как-то волновал.
Он ДУМАЛ. Глядел на город и думал. Рассуждал, прикидывал варианты. И не забывал пить.
Вскоре к эльфу медленно подошел некто в черных одеяниях. Мантия была явно великоватой владельцу, потому висела на нем мешком и в некотором роде затрудняла движения. Лицо визитера скрывал капюшон.
– Ну, – спросил эльф и сделал еще глоток вина, – и к чему этот спектакль?
– Меня не должны здесь видеть, – резко ответил глухой голос из-под капюшона.
– Зрители разошлись, – остроухий обвел взглядом обзорную площадку. – А Вы, похоже, сильно вспотели, пока поднимались сюда.
Фигура молчала. Эльф снова хлебнул вина.
– Если ты такой умный, Антро, – вновь раздался голос, – то почему такой бедный?
– Потому что