Посланник. Анатолий ПодшиваловЧитать онлайн книгу.

      На берегу меня встретил старшина грузчиков, потребовавший свои шестьдесят талеров и еще двадцать за особые условия, назвав их словом «бакшиш», известным всем, кто посещал азиатские страны. Я ему сказал, что его люди утопили и испортили чрезвычайно ценный прибор, который стоит в сто раз дороже, чем все здешние грузчики, поэтому будет только шестьдесят талеров или вообще ничего. «Атлет» с серьгой поворчал, после чего мы сели на тележку и поехали в лагерь. Велел ему обождать возле часового под «грибком» из парусины, натянутой на каркас и приделанной к столбику, сделанному из пиломатериалов, закупленных за десяток талеров у корабельного боцмана. По распоряжению капитана боцман должен был дать их бесплатно, но, посмотрев на горбыли, которые предложил этот рыцарь якорной цепи и ржавых клюзов, я одобрил интенданту мелкие траты. Теперь я послал его расплачиваться с главным грузчиком, предупредив, чтобы бакшиша не давал. Ящик же утопили и привели в негодность ценный груз, да, вспомнил, еще и ящик с водкой разбили, вот за это надо бы вычесть. А будет бакшиш выклянчивать – Михалыча позовите, он за разбитую водку из них бурдюки сделает или на барабан натянет.

      Зашел в палатку – Артамонов уже ждал меня там, развесил обмундирование в полотняных чехлах от пыли. Я сказал, чтобы принес воды сполоснуться, помылся над тазом как мог, вытерся чистым полотенцем и надел свежую сорочку. Стемнело, только светились костры, на которых булькал кулеш, сваренный казаками, артиллеристы ели кашу, у них же свое довольствие с самого начала, а Букин с Нечипоренко объединили припасы, так как получали поровну на добровольцев и казаков, казаки даже выиграли: вместо пятидесяти планировавшихся добровольцев на десяток меньше набрано, да минус Львов и трое, оставленных в Александрии, зато на довольствие добавились я, Букин, доктор с фельдшером, интендант, топограф и мой денщик, то есть в остатке лишних семь пайков – на всех хватит, даже если кто в гости зайдет.

      Поужинали, трубач артиллеристов сыграл, как мог, вечернюю зарю, провели перекличку – по списку все, никого и ничего не забыли на пароходе, груз доехал полностью, потери в конском составе – пока две. Потом хором, нараспев, прочитали «Отче наш» и «Спаси, Господи, люди твоя» и разошлись по палаткам.

      Я же, как и обещал, пошел к Маше. Она ждала меня. В шатре неярко горела масляная лампа, стоял кувшин с водой и блюдо с виноградом и инжиром. Я снял китель и присел на ковер, опершись спиной на подушку. Маша присела рядом, положив голову мне на плечо. Мы сидели рядом и молчали. Она сказала: «Я чувствую, что ты устал, поспи немного». День действительно выдался суматошным, и я не заметил, как задремал, потом, еще сквозь сон, почувствовал, как Маша гладит мои волосы, грудь, расстегнув рубашку. И тут я почувствовал ни с чем не сравнимое желание, нет, не похоть, а именно желание, желание обладать ею, сделать ее счастливой, хочу, чтобы она родила мне детей, много, но сначала мальчика и девочку, а дальше – как получится. Я стал ее целовать, сначала осторожно,