Гарики из Иерусалима. Книга странствий (сборник). Игорь ГуберманЧитать онлайн книгу.

      От меня понапрасну взаимности

      жаждут девственно чистые души,

      слишком часто из нежной невинности

      проступают ослиные уши.

      Наш век нам подарил благую весть,

      насыщенную горечью глобальной:

      есть глупость незаразная, а есть —

      опасная инфекцией повальной.

      Я уважаю в корифеях

      обильных знаний цвет и плод,

      но в этих жизненных трофеях

      всегда есть плесени налет.

      Еще Гераклит однажды

      заметил давным-давно,

      что глуп, кто вступает дважды

      в одно и то же гавно.

      Забавно, что, живя в благополучии,

      судьбы своей усердные старатели,

      мы жизнь свою значительно улучшили,

      а смысл ее – значительно утратили.

      А странно мы устроены: пласты

      великих нам доставшихся наследий

      листаются спокойно, как листы

      альбома фотографий у соседей.

      Во мне есть жалость к индивидам,

      чья жизнь отнюдь не тяжела:

      Господь им честно душу выдал,

      но в них она не ожила.

      Везде в эмиграции та же картина,

      с какой и в России был тесно знаком:

      болван идиотом ругает кретина,

      который его обозвал дураком.

      Мы так часто себя предавали,

      накопляя душевную муть,

      что теперь и на воле едва ли

      мы решимся в себя заглянуть.

      На крохотной точке пространства

      в дымящемся жерле вулкана

      амбиции наши и чванство

      смешны, как усы таракана.

      Учти, когда душа в тисках

      липучей пакости мирской,

      что впереди еще тоска

      о днях, отравленных тоской.

      По чувству легкой странной боли,

      по пустоте неясной личной

      внезапный выход из неволи

      похож на смерть жены привычной.

      Мы ищем истину в вине,

      а не скребем перстом в затылке,

      и если нет ее на дне —

      она уже в другой бутылке.

      Жить, не зная гнета и нажима,

      жить без ощущенья почвы зыбкой —

      в наше время столь же достижимо,

      как совокупленье птички с рыбкой.

      Давно среди людей томясь и нежась,

      я чувствую, едва соприкоснусь:

      есть люди, источающие свежесть,

      а есть – распространяющие гнусь.

      Сменилось место, обстоятельства,

      система символов и знаков,

      но запах, суть и вкус предательства

      на всей планете одинаков.

      Не явно, не всегда и не везде,

      но часто вдруг на жизненной дороге

      по мере приближения к беде

      есть в воздухе сгущение тревоги.

      Наука ускоряет свой разбег,

      и техника за ней несется вскачь,

      но столь же неизменен человек

      и столь же безутешен женский плач.

      Надежность, покой, постоянство —

      откуда им взяться на свете,

      где время