Герои русского парусного флота. Владимир ШигинЧитать онлайн книгу.
Иван Татищев – отвечали уверенно:
– Твоя правда, государь. Пора нам и на сего зверя топоры точить!
Довольный полным единодушием, Петр набил табаком обкусанную глиняную трубку, раскурил неторопливо.
– Чертежи же сему монстру буду рисовать сам! – сказал чуть погодя. – В помощь мне будет наш первый бас Федосий!
Работая ночами (днем решая дела государственные), Петр к концу 1723 года создал чертеж будущего 100-пушечного гиганта. Никогда еще он не работал с таким подъемом и вдохновением, вкладывая в чертежи не только все свои знания, но и душу… В корабельном наборе он предусмотрел дополнительные диагональные связи, которые и должны были обеспечить столь необходимую продольную остойчивость. Помогали Петру в этом подмастерья Филипп Пальчиков и Матиас Карлсбом. Несколько позднее команда «стопушечников» пополнились Гаврилой Окуневым, Иваном Гамбургом и Василием Юшковым. Работы хватало всем. Каждый чертеж, каждую деталь перерисовывали десятки раз. Петр требовал во всем полного совершенства.
– Не прыть заячья в деле сем надобна, а добротность изрядная! – выговаривал он, заметя малейшую неточность.
К маю 1723 года чертежи будущего первого 100-пушечного корабля России были готовы. Размеры его предполагались по тем временам весьма внушительные: длина 180 футов, ширина в средней части 51 фут, осадка более 20 футов.
Закладка корабля состоялась 29 июня 1723 года на верфи Санкт-Петербургского адмиралтейства лично Петром. Обставлено все было весьма торжественно. С постройкой корабля особо не торопились. Петр хотел использовать свой 100-пушечный первенец как своеобразную школу-лабораторию, чтобы на ней в совершенстве освоить способы обеспечения «продольной крепости» на «французский манер».
– Каково будет имя сего великана? – спросила императрица Екатерина в один из дней, когда Петр заявился во дворец к обеду, разгоряченный работой на верфи.
– Был бы корабль, – засмеялся в ответ Петр, – а имя даст сама гистория наша!
Император не только участвовал в строительстве, но и самолично руководил им. Часто бывая на стапеле, беседовал со своими учениками, отдавал приказания, вникал в каждую мелочь. Когда же ему предстояло куда-то отлучиться либо государственные дела не давали ему возможности самому побывать на верфи, он оставлял письменные указания, поражающие своей скрупулезностью и дотошностью. Так, уезжая по делам из Санкт-Петербурга, он велит оставшемуся за него на стапеле подмастерью Карлсбому: «…Добрать ингоуты к носу, так же клюис-штоты и прочие в бухте, так же галф-транцами в ахтерштевне до општотов, которые до меня не ставить; в то же время чистить корабль под доски, как снаружи, так и внутри…» (хотя современный читатель вряд ли разберется в нагромождении терминов, большая забота государя о своем детище очевидна).
Со временем за 100-пушечным кораблем как-то само собой утвердилось название «государев корабль». Этого не отрицал и сам Петр. Так, в «Реестре кораблям, находящимся на стапелях в