Паучье княжество. Мария ПонизовскаяЧитать онлайн книгу.
не одни.
И Маришка была готова продать Нечестивым душу, лишь бы обладателем туфель с металлическими набойками, что выдавали себя остротой стука, было умертвие, упырь или какая угодно иная нечисть.
«Кто угодно, – мысленно молила она. – Только не учитель, пожалуйста, только не учитель!»
А перед глазами уже стоял – совершенно не к месту – старый приютский сарай. И Настино ручное зеркальце, прихваченное из теткиного дома, свечи, мизинец, проколотый швейной иглой… И пальцы, сцепленные в замок на груди. И мольба, беззвучно слетавшая с губ: «Только бы не учитель, пожалуйста, только не учитель!»
Всё это уже было. Было. Великое множество раз.
И в один из таких, к примеру, там, в тёмном сарае – где свеж ещё был запах задутых свечей – вжавшихся в угол девчонок обнаружил именно Яков.
Такое лучше бы и не вспоминать никогда.
Они гадали на женихов в ночь новолуния, в странно бесснежный и промозглый январь. Их было четверо: две старшие – Марья и Лукерья, и две тогда ещё младшегодки – Настя и Маришка.
Их отлупили. Сильно, иначе и не бывало. Сначала прямо там, в сарае. Лошадиный кнут с десяток раз прошёлся по тощим девчачьим ладошкам. Но то было только началом.
Порки на манер казней приходились всегда на раннее утро. До завтрака и до занятий. На них собирали весь приютский выводок: от малышей – вчерашних беспризорников до выпускников. Приглашали и кого-то из совета попечителей. А ещё весь преподавательский состав, конечно. И всех прислужников… Даже сторожа, вечно охочего до бутылки. Это был ведь целый ритуал.
Особым движением учитель срывал с осуждённых сорочки. Особым узлом привязывал к позорному столбу. Особым жестом обмакивал в котомке с ледяной водой розги.
И хоть лупили их тогда уже с одинаковой силой – младшим воспитанницам приходилось далеко не так худо. Ведь их тела ещё не успели поменяться, «опошлиться». И оголённые груди ещё удавалось спрятать за тонким Позорным столбом. И старшие мальчишки не улюлюкали им вслед ещё с добрых полгода. И пьяница-сторож не отпускал про них сальных шуток. И совет попечителей на них не косился, ежели им приходилось посещать приют по делам…
Звук шагов, только сделавшись совсем громким, оглушительным, сумел вырвать Маришку из непрошеных воспоминаний. Пришлось сморгнуть наваждение, вновь обнаружить себя в кромешной темени.
Маришка не боялась темноты. Просто она, пожалуй, её ненавидела…
Ступени скрипнули совсем близко, и Настя, стоявшая в четверти аршина от галереи, отступила назад. Каблук её вонзился в ногу Ковальчик, и у той перед глазами вспыхнули белые пятна. Стиснув зубы, Маришка вцепилась в Настино плечо, пытаясь её отпихнуть.
– Да прекратите же! – едва слышно прошипел Володя.
И воспитанницы, опомнившись, замерли.
Стоило возне их стихнуть, как стало ясно: с лестницы не доносится больше ни звука.
«Дерьмо-дерьмо-дерьмо!»
У Маришки над губой выступил пот.
Арка, скрывающая сирот, была к лестничному пролёту совсем близко. Благодаря изгибу галереи был хороший обзор.