Легенды и были старого Кронштадта. Владимир ШигинЧитать онлайн книгу.
капитанов и других сановников и офицеров. Но когда заиграла музыка, старшая дочь Дурасова Марфа Александровна подошла к нам и сказала: “Отец мне велел с вами обоими танцевать. Хотите?” “Хотим”, – ответили мы оба в один голос с Эйлером. “Ну, так пойдемте”. И мы пошли вальсировать поочередно, а потом она нас представила разным девицам, и мы до ужина плясали без устали. Итак, первое впечатление было приятное. На другой день пошли отыскивать товарищей. Устроились, конечно, на храпок, нищенски, жили впятером, валяясь на полу, но не грустили, ибо скоро приобвыкли. Дулись в Летнем саду в кегли до изнеможения. Но пришла пора служить. Корабль наш назывался “Вола”. Был о 84 пушках. Правильнее его было называть “Воля” в память взятия укрепления “Воля” в польском мятеже, но Государь Николай Павлович чужой воли не допускал, потому-то так его и окрестил. У острова Сикоря адмиралу Дурасову вздумалось поманеврировать. Шли в кильватер. Сигнал – “Поворотить оверштаг всем вдруг”. Стали ворочать, корабль 15-го экипажа “Фершампенуаз” и даванул в “Волу”, в правую раковину, а себе снес левую. Как тут быть? Делать починку серьезную некогда. Судили-рядили и придумали. Так как я имел репутацию художника, то и меня призвали. “Можно, – говорю, – когда обобьют корму парусиной, то берусь по ней раскрасить окна, чешуи разные и тяги отведу”. И точно, лицом в грязь и не ударил. Когда все было подготовлено, парусина вымазана сажей, отъезжал я на приличное расстояние и командовал старшему маляру – черти мелом так да этак. И после сам, подвесясь на беседку, исполнил работу, как следует, так что получил от командира Шихманова полную благодарность. С “Волы” взяли пример и для “Фершампенуаза”».
Как правило, между собой офицеры в Кронштадте жили очень дружно. Зачастую те, кто были хоть немного побогаче, фактически подкармливали своих более бедных сотоварищей. Из воспоминаний офицера и литератора Ф. В. Булгарина: «Первые из молодых людей, с которыми я познакомился в Кронштадте, были мичман Селиванов (помнится, Александр Семенович) и друг его лейтенант Семичевский, добрые и, как говорится, лихие ребята. Селиванов жил открыто, по своему состоянию, и часто приглашал приятелей на солдатские щи и кашу…»
Значительно отличалась от службы строевого офицера служба штабных офицеров и адъютантов при больших начальниках. Вот как описывает свое адъютантство уже знакомый нам художник-маринист, а тогда еще лейтенант А. П. Боголюбов: «Тут жизнь моя изменилась, я поступил личным адъютантом к Александру Алексеевичу Дурасову, нашему дивизионеру (командиру дивизии. – В. Ш.), и сделался членом его семейства, ибо обязательно ходил к нему обедать каждый день… Теперь служба моя при адмирале давала звание флаг-офицера, так что поход 1846 года я уже совершил на 110-пушечном корабле “Император Александр I”. Проплавав обычным образом, пришли на зимовку в Ревель. Адмирал поселился на Нарвском форштадте. Следовательно, и я нанял вышку поблизости. Здесь жизнь была другого сорта