Любовник леди Чаттерлей, Эммануэль: порнография, ставшая классикой. Юлия БекичеваЧитать онлайн книгу.
этот застенчивый молодой человек, тем не менее, отважился предложить нам свои, надо сказать, довольно неплохие рассказы и стихи. И вот, что я вам скажу: я не знал ни одного юноши его возраста, который был бы настолько начитан, как Дэвид. И это, не побоюсь преувеличить, на фоне всеобщей серости».
Но вернёмся же туда, где будущий писатель томился в ожидании у входной двери.
Всё-таки он немного волновался, стоит, наверное, об этом сказать, чтобы Лоренса не посчитали совсем уж бесчувственным. Волновался, когда звякнул колокольчик над крыльцом, когда послышались нарастающие, но легкие, женские шаги, когда дверь вздрогнула, подалась вперед и на пороге появилась… она.
Нет, жену профессора нельзя было назвать красивой, хотя эти иссиня-черные локоны, собранные в аккуратную прическу, этот пытливый, чуть насмешливый взгляд серо-зеленых глаз, глубокий, грудной голос, полная грудь, пожалуй, никого не могли бы оставить равнодушным.
Эмма Мария Фрида Йоханна Фрейн, баронесса фон Рихтгофен (1879–1956) родилась в семье немецких аристократов (дальним родственником является легендарный германский летчик-асс времен Первой мировой войны барон Манфред фон Рихтгофен, «Красный Барон»). В 1899 году вышла замуж за британца Эрнеста Уикли, профессора Нотингемского университета, переехала в Великобританию, родила троих детей. Занималась переводами немецкой литературы (сказок) на английский язык
«Да, она не в состоянии похвастаться ни стройной фигурой, ни ангельским личиком, ни весенней свежестью, – частенько говаривала о Фриде соседка, – но есть в ней что-то неуловимо прекрасное, что-то, что заставляет проходящих мимо мужчин трепетать, а женщин – зеленеть от зависти».
– Эрнст немного запаздывает, мистер Лоренс. Работа. Или, что не исключено, задержался по дороге. Но это даже неплохо. Никто не будет мешать нам беседовать, – сказала хозяйка и улыбнулась, приглашая гостя проследовать за ней.
У всех, как известно, волнение проявляется по-разному: кто-то начинает нести всякий вздор, кто-то льёт елей[5], кто-то беспричинно и глупо смеется. Дэвид в такие минуты будто бы каменел, становился молчаливым, настороженным, а отвечая на заданные вопросы, был резок, порой, грубоват.
Уже после смерти Лоренса Фрида вспомнит и опишет эту встречу так:
«В дом вошел высокий, худой мужчина. Он непринужденно вел себя и, казалось, не было в нем ничего особенного, но он все равно заинтересовал меня. За полчаса до обеда я и Дэвид сидели в моей комнате. На окнах развевались занавески. В открытое окно было видно, как резвятся на лужайке мои дети. Мы мирно беседовали и вдруг Лоренс сказал, что он покончил с какими бы то ни было попытками познать женщин.
Он так яростно, с такой желчной ненавистью осуждал представительниц женского пола, что я невольно рассмеялась. Дэвид же покраснел и, как мне тогда показалось, был несказанно доволен тем, что ему удалось меня рассмешить.
Когда мы познакомились ближе, Лоренс поведал мне, что в первый вечер, вечер нашего с ним знакомства,
Елей – оливковое масло, используемое в богослужениях. «Лить елей» – льстить, выказывать подобострастие.