Политические режимы и трансформации: Россия в сравнительной перспективе. Григорий ГолосовЧитать онлайн книгу.
некоторые современные скандалы по поводу «украденных выборов» – например, в США по итогам президентской кампании 2020 года – отражают скорее обстоятельства политической борьбы, чем реальное положение вещей. Однако тот факт, что Дональду Трампу удалось довольно легко навязать идею о подделке результатов выборов значительной массе американцев, свидетельствует о том, что эта идея еще жива в массовом сознании, и причина тому – исторический опыт.
Крупнейшие специалисты по проблеме электоральных фальсификаций Фабрис Лехук и Иван Молина [2002] показали, что в условиях электоральной демократии может уйти значительное время на то, чтобы политики убедились в контрпродуктивности этой стратегии на выборах. Однако если нет политической монополии, то политические последствия фальсификаций в пользу отдельных партий на местах в какой-то мере нейтрализуются, потому что в одних избирательных округах от них выигрывает правящая партия, а в других – оппозиция, которая контролирует местные органы власти. Такая ситуация наблюдалась, например, в Италии в 1950-х годах.
Научный консенсус по вопросу о прямых фальсификациях на выборах ныне состоит в том, что это вторичный инструмент, который может играть важную роль в практике авторитарных режимов, но не обеспечивает устойчивого воспроизводства авторитаризма. Действительно, фальсификации – это наиболее простой и понятный для массовой публики механизм авторитарного контроля над выборами, и если они становятся фактом массового сознания и вызывают протесты, то политические потери режима могут значительно перекрыть полученные им выгоды. Более важным отличительным признаком авторитаризма является так называемый контроль над полем политических альтернатив, то есть способность властей либо исключать из избирательного процесса реальную и/или представляющую для него угрозу оппозицию, либо подрывать ее шансы на выборах, используя ограничения на ведение избирательной кампании.
Приведу пару примеров авторитарных режимов, при которых подсчет голосов на выборах проводился относительно честно, но это не препятствовало поддержанию политической монополии. В Египте главным инструментом режима с самого начала его электоральной фазы был закон о политических партиях, принятый при президенте Анваре Садате, в 1977 году, и в основном сохраняющийся по сей день. Этот закон вверял регистрацию партий специальной Комиссии по политическим партиям (КПП), которая формировалась при участии президента и двух палат парламента.
КПП была вправе регистрировать только такие партии, которые соответствовали сформулированным в законе критериям, остальным – отказывать, а если партия переставала им соответствовать, то лишать регистрации. В частности, ни программы, ни практическая деятельность партий не должны были противоречить основам исламского права, принципам «революций 1952 и 1971 годов» и «социальному демократическому порядку». Чтобы зарегистрировать партию, КПП должна была констатировать уникальность ее программы (потому что если такая же уже