Острова блаженных. Александр КондратьевЧитать онлайн книгу.
Отсутствие этого навыка – большой недостаток. Мальчик сразу понял, что спасен. И для спасения ему не нужно врать и изворачиваться – достаточно сказать правду.
– Что говорил? – мрачно спросил Отец.
– Сучьим сыном называл. И еще грязнокровкой.
– Тут покойник соврал тебе, видит Чур, – тяжело уронил Отец. – Кровь у тебя моя, а значит чистая.
Тяжелое молчание воцарилось в избе.
– Скажи, жена, – обратился Отец к Мачехе, – доколе ты зло на меня держать будешь? Мы что звери, недалеко ушли от них. Полны мы злобы, полны мы алчбы и жажды, но также полны мы и похоти. Такими мы сделаны, и нет у меня ответа, кто нас такими сделал. Сколько я помню себя, был я зверем, только без шкуры, как мой отец, как отец отца моего, как и его отец. Чужая кровь будоражит нас, заставляет нашу кровь быстрее течь под кожей. От смерти жаждем жизни еще сильнее. Когда за воином шла, какой судьбы ожидала ты?
– Верности ждала я, и ничего больше, – сквозь зубы процедила Мачеха.
Глубокая складка разделила густые отцовские брови.
– Дерзкая ты, за то и позвал тебя за собой, – покачал головой Отец. – Верность, молвишь. Так я верен тебе. В твой дом я возвращаюсь после славной сечи. Ждешь, что только с тобой буду? Такой верности от воробья жди или от псины – все одно не дождешься.
Женщина молчала, по щекам текли слезы.
– Сами себя не переборем, об этом и говорить нечего. А сына первого жалко – так и мне жалко. Живот рвется. Хороший рос сын, крепким был бы воином. Однако же, – тут Отец повернулся к Мальчику и указал на него пальцем, – вот этот малец доказал, что он будет воином на голову выше. Из всех нас он ближе всего к предкам – недалеко еще от них ушел. Корни сильны в нем, и он еще под защитой ушедших. Если была бы эта смерть неугодна предкам, они бы помешали. И Закон Силы никто не отменял. Силен не тот, кто сильно бьет, силен тот, кто побеждает. Запомни это.
И Мальчик запомнил это, крепко запомнил.
– Не плачь, жена. Ты сделаешь мне еще много детей. На то и дана нам молодость, чтобы детей делать. Жалко того, но славно, что у нас есть этот. Ты мать его, поскольку другая мать умерла. Заботься о нем, как о своем, коли пошла за мной. Ведь он – это мое, а все мое – твое, стало быть, и он твой. Чую я, он далеко пойдет. А ты, малец, запомни еще одно, – Отец положил на голову Мальчика свою огромную руку, перевитую толстыми канатами мышц, – сколько бы у тебя ни было силы в руках, врагов только головой победить можно.
Мальчик запомнил и это. Еще крепче, чем предыдущее.
Мальчик, Отец и Мачеха. Других имен нет. Либо умело скрыты в складках памяти, либо забыты, либо совсем стерлись со страниц истории за давностью лет. Не люди, а персонажи, которые за века превратились в архетипы. Образы из преданий, пересказанных много раз. Привилегия первых – их именами называют явления. Трагедия первых – имена забываются, явления остаются, переименовываются новыми первооткрывателями. Смерть – синоним забвения, жизнь – синоним памяти. Ничто не мертво, пока его помнят.
История