Руны огненных птиц. Анна ЁрмЧитать онлайн книгу.
уж точно правды не было. Перед глазами плыло, и сознание легко проваливалось в музыку Эгиля. А мужчина тем временем начал новую мелодию, и та звучала трепетно, ласково, мягко, как кошачья шёрстка. После пугающего лязга битвы она лелеяла, шептала над ранами, залечивая их. Это был голос девушки, женщины, поющей над колыбелью иль любимым мужем, лежащим головой у неё на коленях. Это был пронзительный клич пастушки, зовущей стадо, и звон колокольчиков на шеях коров. Становилось легко и светло от этого звука цвета молока и утреннего неба. Так звучали голос и песня родного дома…
– Тролль меня побери, да как ты это делаешь? – прошептал Ситрик, когда Эгиль устало опустил смычок.
Музыкант скромно пожал плечами и положил тальхарпу на колени.
– Хотел бы я научиться играть это, – с восхищением сказал Ситрик.
– Я бы мог тебя научить, но я не знаю как. – Эгиль снова пожал плечами и потянулся за своим рогом. – Из меня никудышный учитель. Каждый раз, когда я играю что-то сложнее ритма для танца, я наугад подбираю звучание. Так что среди моих мелодий нет ни одной одинаковой.
– В самом деле? Ты не запоминаешь последовательность звуков?
– Почему же, запоминаю, иначе и не получится. Но не так, чтобы потом сыграть точно такую же мелодию и не сделать в ней ошибок.
– Жаль, – протянул Ситрик. – Мне бы хотелось снова услышать всё это.
– Увы. – Эгиль опять пригубил напиток.
Ситрик уже с трудом соображал, но отчего-то слова, вылетающие из его рта, всё ещё складывались в нужном порядке. Пожалуй, он и правда не хотел ничего чувствовать после того, как подслушал разговор Холя и Вёлунда, но вот способность думать ему бы хотелось сохранить в полной мере. Однако произошло обратное: мысли путались, а вот чувства, пробуждённые звучанием тальхарпы, захватили его с головой.
– Я никогда не слышал игры лучше твоей, – восторженно произнёс Ситрик, заглядывая в глаза Эгиля.
На лице музыканта сияла лёгкая уверенная улыбка. Он и сам знал, что никто, кроме него, не заставит звучать инструмент так.
– Хочешь попробовать? – вдруг сказал Эгиль, протягивая Ситрику тальхарпу и смычок.
– Ох, конечно! – Парень принял инструмент и устроил его на коленях.
Что-то простое он мог бы наиграть без должных усилий даже будучи пьяным, но как только он взял в руку смычок, продев пальцы меж деревом и конским волосом, замер, оробев. В голове всё ещё звучала музыка Эгиля, такая совершенная и величественная. Вряд ли он сможет выдать после такой игры хоть что-то.
Ситрик неуверенно тронул смычком струны. Тальхарпа охотно отозвалась его движению. Парень зажал пальцем правую струну, отпустил, слушая разницу. После зажал левую, запоминая, где он брал какой звук на струне. Его пальцы скользили вверх и вниз, выискивая и находя различные звуки. Ситрик посматривал на струны, подмечая, где нужно ставить пальцы, и мысленно оставляя на них отметки. Он понимал, что так делать не стоит – чуть отсыреет или высохнет инструмент, и звук сместится. Но сейчас