Моцарт и Сальери. Кампания по борьбе с отступлениями от исторической правды и литературные нравы эпохи Андропова. Петр ДружининЧитать онлайн книгу.
были отмечены в рецензии на книгу историка литературы В. Купченко194, а Татьяна Толстая о «новом, ухудшенном издании книги В. Петелина» высказалась следующим образом:
Пухлый такой томина, написанный по той же схеме: обворовать своего героя и десятки достойных мемуаристов, которые уже не смогут за себя постоять. Грабители могил – среди нас, а стало быть, и моя рецензия не устарела195.
Вторая жертва кампании – Олег Михайлов
Имя писателя Олега Михайлова к 1983 году было хорошо известно читателям. Особенно был популярен его «Суворов», вышедший уже шестью изданиями и получивший в 1980 году премию Министерства обороны. Отдельно скажем, что видный историк-источниковед В. И. Буганов (1928–1996) выделял эту работу в ряду изданий серии ЖЗЛ о русских военачальниках, называя «талантливой книгой»196.
Положение Михайлова как крупного русского романиста было еще раз подчеркнуто 1 июля 1983 года: в этот день еженедельник «Литературная Россия» (орган Союза писателей РСФСР, проводивший именно «русскую» линию) опубликовал большое интервью с ним по случаю 50-летия со дня его рождения197. То было интервью подчеркнуто панегирического тона, разговор с большим мастером, истинным патриотом, публикации которого в компании Ю. Трифонова и В. Распутина свидетельствовали «об успехе художественного творчества». В Михайлове отмечалась его «любовь к великим деятелям России, привязанность к крупным характерам», проводились параллели между ним и Алексеем Толстым… Здесь можно сказать, что некоторые черты А. Толстого действительно были в нем заметны, особенно это касалось отдыха в Коктебеле, большого тенниса (в числе его излюбленных спарринг-партнеров, кроме Петелина, была и известная теннисистка Анна Дмитриева) и склонностью к гедонизму вообще.
Михайлов был более чем лоялен руководству Союза писателей СССР, а его надпись на втором издании биографии Суворова (1982) демонстрирует нам его умение ладить с начальством: «Уважаемому Георгию Мокеевичу Маркову – Адмиралу флота литературы советской, творцу эпоса Сибири от впередсмотрящего эскадренного миноносца „Суворов“»198, а также и собственные амбиции.
Вероятно, никогда до этого времени исторические сочинения Олега Михайлова не рассматривали историки. Ведь только без знания предмета можно было бы говорить, что Державин, биографии которого он посвятил отдельный том, «и мыслитель, и веселый плут <!>, и литератор, и энергичный офицер»199. Возможно, это диктовалось писательским кредо, которое сформулировано здесь же: «Настоящий писатель пишет о себе даже тогда, когда сочиняет о других». Словом, никто и не думал входить с критическими замечаниями в его романы, как и во многие другие сочинения биографического жанра, сами рамки которого были порой зыбки настолько, что не поддавались четким определениям. При этом документальными сочинения Михайлова можно назвать с большой натяжкой, что будет показано ниже.
Ранее
Цит. по:
Грани поиска: [Беседа с О. Н. Михайловым по случаю 50-летия] / Вел беседу В. Черкасов // Литературная Россия. 1983. № 27, 1 июля 1983. С. 11.
Книги с дарственными надписями в библиотеке Г. М. Маркова: Каталог / Сост. и автор предисл. Н. В. Гончарова. Изд-во Томского гос. университета, 2021. С. 231.
Грани поиска: [Беседа с О. Н. Михайловым по случаю 50-летия]. С. 11.