История российского блокбастера. Кино, память и любовь к Родине. Стивен НоррисЧитать онлайн книгу.
артефактом, созданным художниками и предложенным медиаповарами публике к осмыслению?» (Р. 163). Смит полагает (и тут я с ним согласен), что в отдельности обе позиции недостаточны; однако в случае постсоветской России «меню» национального самосознания и метафора нации как магазина сладостей, где кондитеры являются создателями блокбастерной истории, а сладкоежки – зрителями, выбирающими товар (символ русскости) по вкусу, обе стороны нуждаются в более четком наименовании. Ричард Стайтс тоже пишет о том, что в ходе истории российские национальные символы проявлялись по-разному, а в совокупности помогли создать чувство «русскости» (к этому выводу пришли также Фрэнклин и Уиддис). Комментируя эссе Стайтса, Майкл Гайслер пишет, что он использует «богатство и разнообразие русских национальных символов как ключ к тому, чтобы напомнить о важности рассмотрения всего регистра национальных символов как системы сигнификации, работающей на то, чтобы поддерживать, стабилизировать и укреплять доминирующие конструкции коллективной памяти» (см.: Geisler M. E. Introduction // National Symbols, Fractured Identities: Contesting the National Narrative. Middlebury, Vt. и Hanover, N. H.: University Press of New England, 2005. Р. xiii–xlii). Эссе Стайтса в этом сборнике озаглавлено «Российские символы – Нация, Народ, Идеи» (P. 101–117).
66
Здесь я соглашаюсь с Марком Бассином и Эдитой Бояновской. Оба они считают, что национальная идентичность и имперская идентичность в России неразрывно связаны. Российское национальное самосознание вовсе не слабое и неартикулируемое; оно развивалось в рамках империи. См.: Bassin M. Imperial Visions: Nationalist Imagination and Geographical Expansion in the Russian Far East. 1840–1865. Cambridge: Cambridge University Press, 1999; Bojanowska E. Nikolai Gogol: Between Ukrainian and Russian Nationalism. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2007.
67
В 2006 году опрос московского ВЦИОМа, в котором приняли участие 3200 респондентов, показал, что 39 процентов предпочли бы жить в настоящем времени; 31 процент предпочел брежневскую эпоху. См.: ВЦИОМ: Лучшие лидеры – Брежнев и Путин // www.rosbalt.ru/2007/04/25/294470.html (дата обращения 10.09.2023).
68
См. главу «1917: The Russia We Lost?» в книге: Lacqueur W. The Dream That Failed: Reflections on the Soviet Union. New York: Oxford University Press, 1994. См. также англ. пер.: Ol’denburg R. Last Tsar: Nicholas II, His Reign, and His Russia. Gulf Breeze, Fla.: Academic International Press, 1975–1978. Оригинал книги Ольденбурга вышел в двух томах в Белграде (1939) и Мюнхене (1949), английское издание поделено на четыре тома. См. также: Lawton A. Imagining Russia 2000: Film and Facts. Washington, D. C.: New Academia Publishing, 2004. P. 64.
69
См.: Corney F. Telling October: Memory and the Making of the Bolshevik Revolution. Ithaca, N. Y.: Cornell University Press, 2004. P. 10–11.
70
Ibid. P. 184.
71
Youngblood D. Russian War Films: On the Cinema Front, 1914–2005. Lawrence: University of Kansas Press, 2007. P. 17.
72
Ibid. Р. 42.
73
См.: Peris D. Storming the Heavens: The Soviet League of the Militant Godless. Ithaca, N. Y.: Cornell University Press, 1998; Young Y. Power and the Sacred in Revolutionary Russia. Religious Activists in the Village. University Park: Pennsylvania State University Press, 1997; Husband W. B. «Godless Communists»: Atheism and Society in Soviet Russia, 1917–1932. DeKalb: Northern Illinois University Press, 2000; Hernandez R. Sacred Sound and Sacred Substance: Church Bells and the Auditory Culture of Russian Villages during the Bolshevik Velikii Perelom // American Historical Review 109. № 5. December 2004; Greene R. Bodies Like Bright Stars: Saints and Relics in Orthodox Russia. DeKalb: Northern Illinois University Press, 2010.
74
Многие издания использовали это название или игру слов с ним для описания национального кризиса: в 1999 году «Московский комсомолец» поместил статью с подзаголовком «Америка, которую мы потеряли». В конце того же года газета «Сегодня» сожалела об «Украине, которую мы потеряли», «Известия»