Книга отзывов и предисловий. Лев ОборинЧитать онлайн книгу.
и Пригова можно спорить, то в части осознанности стратегии Пригов, бесспорно, выигрывает.
Сергей Соловьев. Любовь. Черновики. М.: АРГО-РИСК; Книжное обозрение, 2016
Одна из двух вышедших в этом году книг Сергея Соловьева как будто призвана решить проблему, о которой часто говорят: неразработанность в русской словесности эротического языка. Говорят о проблеме, а не о ее содержании именно потому, что говорить о сексе как о чем-то радостном и сущностно необходимом до сих пор мало принято: в поэзии по большей части встречаются либо эвфемистические полунамеки, либо прямая скабрезность, либо протокольные описания. Соловьев выплавляет из слов собственный извод эротического, где женщина обожествляется, мифологизируется («Маленькие ее кисти, как карты сибирских рек, / а в ладонях – тишь, лето. Она крадется / Ими к тебе. Она вьется веретеном под тобой, / как соболь, играя, прощаясь с жизнью. / После близости с ней мир теряет свои очертанья, / надевая что под руку…») – но не объективируется (хотя подобные упреки в адрес этих стихов звучали). Секс в стихах Соловьева напоминает мифы о творении – нам будто напоминают, что любовники и сегодня могут ощутить себя всесильными.
Она возвращает ему, что́ не брала.
И входит в него так, будто не выходила.
Она лежит в нем – от пят его до волос,
дышит его ртом, водит рядом с собой рукой,
сжимая ее в кулак, обессиливая.
Трансфуристы. Избранные тексты. М.: Гилея, 2016
Антология поэтов, связанных с журналом «Транспонанс»: несмотря на то, что в этом ключевом для позднесоветского авангарда самиздатском журнале печатались многие, ядро трансфуристского движения составили четверо – Ры Никонова, Сергей Сигей, А. Ник и Борис Констриктор. Из этих четверых ныне здравствует только последний, и антология составлена при его активном участии (основным составителем выступил поэт и филолог Петр Казарновский). Книга охватывает всю широту поэтических приемов, которыми пользовались трансфуристы: здесь можно найти и «классическую» заумь, и визуальную поэзию, и высокий абсурдизм, порой становящийся совершенно прозрачным:
В лес не хожу
там серый волк с указом
Не езжу к морю —
боюсь акулы с глазом
В степь не суюсь —
там саранча всë съела
Осталось только
собственное тело —
в нем и сижу
«Я мечтаю о растворении литературного материала в плоскости страницы таким образом, чтобы площадь стихотворения стала его единственным содержанием», – говорила Никонова, и эта установка роднит ее практику, с одной стороны, с утопией «проективного стиха» Чарльза Олсона, а с другой – со всей огромной историей русской визуальной поэзии XX века, от Василия Каменского и Василиска Гнедова до Александра Горнона. Разумеется, в контексте истории авангарда прочитывается и вся антология