Соотношения сил. История, риторика, доказательство. Карло ГинзбургЧитать онлайн книгу.
необходимые способы рассуждения, как «умозаключение, призванное дать наилучшее истолкование» (или, как говорилось прежде, умозаключение, восходящее от следствия к причине), без которых было бы трудно не только заниматься риторикой и проводить общественные дискуссии, но и практиковать медицину164.
Можно ли добавить к этому списку историю? И да и нет. Однако судебный оратор, реконструировавший события прошлого по уликам и свидетельствам, конечно, был ближе к Фукидиду-«археологу» (и к Аристотелю-антикварию), чем к историку, подобному Геродоту, мало заинтересованному в доказательствах и энтимемах.
Все сказанное выше указывает на то, что в Греции IV века до н. э. риторика, история и доказательство тесным образом переплетались друг с другом. Попробуем перечислить некоторые следствия этой связи:
А. Языки, на которых мы говорим, полны слов греческого происхождения. Как показал Финли, центральные для нашей жизни понятия, такие как «экономика» и «демократия», на самом деле не синонимичны соответствующим греческим терминам. То же касается и слова «история». Почти полвека назад Момильяно в одной из своих ключевых работ продемонстрировал, что терминологическая преемственность между «историей» и «historia» скрывает глубокий содержательный разрыв. Историография в современном смысле слова возникла в середине XVIII века в труде Гиббона, где совмещались две разные интеллектуальные традиции: философская история à la Voltaire и антикварные штудии165.
Момильяно показал, что подход Гиббона к истории стал результатом дискуссий между неопирронистами и антиквариями, разгоревшихся несколькими десятилетиями прежде: первые нападали на историю, опираясь на противоречия, обнаруженные в трудах античных историков, вторые защищали ее с помощью строгого анализа первоисточников, в особенности нелитературного происхождения, то есть монет, надписей, памятников. Момильяно подробно остановился на греческой и римской «археологической» традиции, однако главные герои его статьи – это антикварии, жившие в конце XVII – начале XVIII века. Он коснулся «археологии» Фукидида лишь для того, чтобы подчеркнуть ее предполагаемые отличия от археологии Гиппия. Внимание Фукидида к проблеме доказательства наводит на мысль, что нам следует придать намного больше значения тому, как именно он пользовался археологическими и литературными уликами, стремясь реконструировать отдаленнейшее прошлое и бесстрашно выдвигая гипотезы. Кто-то возразит, что Фукидид, однажды уже превратившийся в немецкого профессора, появляется здесь в образе английского детектива или итальянского знатока конца XIX века. Быть может. Однако напряжение между археологическими главами Фукидида и повествованием о Пелопоннесской войне неоспоримо. Вероятно, согласно очень давнему предположению, оно связано с двумя разными литературными проектами166
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив
См.: