Закон бабочки. Наталья Володина-СаркавазиЧитать онлайн книгу.
то ли пива попить, то ли в туалет сходить. А нечего вдали от родины жизни радоваться! Да только не придумалось ещё такого закона, чтоб наш человек трижды его не обошёл. Мы всё с себя попродавали! Умельцы умудрялись гостиничные полотенца на рынке толкать. Другие с собой привезли ложки-матрёшки, икру, сигареты. У одного комсомольца были ржавые часы, которые, если их потрясти хорошенько, тикали минут десять. И вот стоял он на рынке и тряс часами. Главной задачей было – смыться после продажи, пока они ещё тикают. Пока тикают – тикать!
И я туда же.
Не успела день в Белграде прожить, как попалась на гнилую удочку коммерции. Была у меня в гардеробе единственная юбка, но зато замечательная: тонкая, ажурная, оборки в три ряда! Я сама её из простых катушечных ниток связала. И сразу заметила, что второй такой юбки во всём Белграде нет, потому что все на меня оглядываются и пальцем показывают. А в универмаге цыганка пристала: продай да продай юбку! И предлагает хорошие деньги: триста динаров. Это три рубля по-нашему. Я бы рада отдать, да как же я без юбки-то останусь? Она и говорит: добрэ, дам я тебе сто динаров и впридачу куплю джинсовую юбку, в ней и пойдёшь по холодку. Зашли в примерочную. Я юбку сняла, отдала, а цыганка пошла за юбкой.
И – пропала! И вот стою я в примерочной час, стою два и вижу, что магазин закрывается и мне предлагают освободить помещение. Я погоревала, конечно, да только думаю: ну и что? Мы всю жизнь без штанов но в шляпе. Не привыкать! Блузка есть на мне? Есть! И, главное, комбинашка красивая. Праздничная. В ней ещё мама замуж выходила. Я поясок кожаный из сумочки достала, подпоясалась, и, как ни в чём не бывало, вышла на улицу.
Смотрю – никто и внимания не обращает. Как будто у них так положено, чтобы дама в одном белье по городу расхаживала.
А, между тем, устала. Денегто на автобус нет.
Добрела до какойто площади, прислонилась к фонарному столбу и стою, платочком обмахиваюсь. По сторонам огляделась – вижу, у других фонарей тоже девушки стоят, и, что интересно, одеты точно как я. Тоже в одном бельишке. Чудно! И вот стою себе под фонарём, отдыхаю, смотрю – подходят ко мне двое. Один – жирный такой господин, седой и в белых штанах. Другой – молоденький и чернявый. Руку мне жмут, улыбаются. Ну, я ж не дикарка какая-нибудь. Тоже улыбаюсь, знакомлюсь – Люся, мол. Но ведут они себя загадочно. Мне смешно. Старый всё молчит и щёки надувает, квасится, а молодой трещит без умолку. Я ничего не пойму и только слышу два знакомых слова. Одно – динары, а другое – интересное такое слово, которое на всех языках звучит одинаково. И вот, когда у меня в голове эти слова соединились – вот тогда я всё и поняла! Аж вспотела сразу. Сказать-то ничего не могу, потею от возмущения, а старый, между тем, одной ручкой молодому сто динаров отдаёт, а другой по комбинашке меня оглаживает. Маминой! Тут я уж не выдержала и как заору! «Ах ты, – ору, – скотина старая! Думаешь, раз я, простая советская учительница, стою без гроша под фонарём в одной комбинашке, так меня за сто динаров купить можно?!» Меня цена тоже возмутила. И – хрясь ему по физиономии. Это я, конечно,