Красная карма. Жан-Кристоф ГранжеЧитать онлайн книгу.
назад. Люди не спускали глаз с этого проклятого здания, озлоблявшего их своим величием, своей мощью, своим престижем.
Работая локтями, приятели пробрались сквозь толпу к решетчатой ограде Биржи. Перед ними сомкнутыми рядами стояли дюжие молодцы – силы правопорядка то ли UNEF, то ли PSU[15]. Схватка началась внезапно. Эрве испугался так, что едва не намочил штаны. Выбраться из толпы было невозможно. Сейчас его притиснут к решетке и попросту раздавят. Их отшвырнули вправо, потом влево, потом бросили прямо на железные прутья. Цепь полицейских разорвана. Люди карабкаются вверх по решетке. Им аплодируют. Эрве шатается, но все же кое-как держится на ногах. Решетки сдаются. Осаждающие взбегают по ступеням храма. Наверху дюжие парни в касках бьют в запертые двери деревянной балкой, словно тараном. На сей раз им сопутствует удача. Теперь это даже не война, а средневековая осада или взятие античной крепости.
Гул голосов сливается с треском вырванных дверных петель. Эрве чудится, будто его куда-то уносит то ли землетрясение, то ли извержение вулкана. И вдруг он попадает во дворец Броньяра[16].
Люди разбегаются по зданию. Их топот отдается в холле громким эхом. Толпа мечется под сводами здания, вопит, кишит, распадается, громит все на своем пути… Эрве давно потерял из виду Тривара и Демортье; наверно, они уже пробрались в самое сердце этого реактора – в зал сейфов, куда отдаются распоряжения, где каждодневно бьет денежный гейзер. В воздухе порхают листы бумаги, летают стулья. Разгром. Святотатство. Вандализм. Храм должен быть повержен! Бог денег будет уничтожен!
Эрве стоит неподвижно, как зачарованный. Он думает о величественных шедеврах Жак-Луи Давида, Никола Пуссена, Жан-Леона Жерома, Франка Фразетты. Тот же хаос, та же мешанина, та же красота…
Толпа опрокидывает столы, срывает панно со стен, сваливает в кучу стулья, пюпитры, бумаги… Огонь. Телефонные кабины справа от Эрве начинают трещать в языках пламени.
Эрве в ужасе отступает. Выйти отсюда… сбежать подальше от этой слепой ярости. На стене дома в Пятом округе он прочитал лозунг: «Революция должна быть праздником!» Но вот что скверно: праздник-то закончился. И теперь воздух насыщен ненавистью, жаждой смертоубийства. Юноша бросается бежать и мчится прочь, сквозь гул этой роковой ночи.
– А это еще что?
– Это бензопилы.
– Для чего?
– Чтоб деревья спиливать.
– Зачем?
– Что значит «зачем»? Чтоб снести как можно больше платанов на Бульмише, усёк?
Жан-Луи, тридцати четырех лет, главный громила, искал подходящих партнеров для своего проекта «радикальной дестабилизации власти». Сперва он обратился к силам порядка Национального союза французских студентов. Но те оказались чересчур осторожными. Тогда он сунулся к африканцам – выходцам из Катанги; эти дебилы готовы были круглые сутки охранять Сорбонну, но лишь для того, чтобы заниматься рэкетом тамошних парней. Слишком глупы… И вот теперь он обратился к кабилам