Неврозы. Теория и терапия. Виктор ФранклЧитать онлайн книгу.
в таких случаях «пациент должен отвечать на телефонные звонки, косить траву на лужайке или мыть посуду, и все эти действия должны получать одобрение или иное положительное подкрепление со стороны терапевта»[40].
А как психотерапия, получающая свои знания о человеке из опытов на крысах, трактует фундаментальный антропологический факт, что, с одной стороны, человек, живущий в обществе изобилия, совершает самоубийство, а с другой – готов страдать при условии, что его страдания имеют смысл? Передо мной лежит письмо молодого психолога, который рассказывает, как пытался подбодрить умирающую мать. «Было горько сознавать, – пишет он, – что мне не удалось применить ничего из того, чему я учился семь долгих лет, чтобы облегчить моей матери тяжесть выпавшей на ее долю судьбы и бесповоротность конца». Ничего, кроме того, чему он научился во время своего последующего логотерапевтического обучения, «от смысла страдания и богатого урожая – к безопасности прошлого». В сложившейся ситуации он был вынужден признать, что эти «отчасти ненаучные, но в то же время мудрые аргументы очень важны на последнем этапе человеческой жизни».
На сегодняшний момент стало ясно, что только психотерапия, которая осмелится выйти за рамки психодинамики и поведенческих исследований, а также войти в измерение специфически человеческих явлений – то есть только регуманизированная психотерапия, – сможет распознать приметы времени и справиться с его трудностями. Иными словами, чтобы диагностировать экзистенциальное расстройство или даже ноогенный невроз, мы должны видеть в человеке существо, которое – в силу его собственной трансцендентности – постоянно находится в поиске смысла. Однако, когда речь идет не о диагнозе, а о терапии (и не ноогенной терапии, а терапии психогенного невроза), чтобы использовать все возможности, мы должны прибегнуть к характерной для людей способности дистанцироваться от себя, а с этим мы сталкиваемся не в последнюю очередь в форме предрасположенности человека к юмору. Таким образом, гуманная, гуманизированная, повторно гуманизированная психотерапия предполагает, что мы рассматриваем самотрансценденцию и берем под контроль самодистанцирование. Но ни то ни другое невозможно, если видеть в человеке животное. Ни одно животное не ищет смысла жизни, и ни одно животное не умеет смеяться. Это не означает, что человек – это только человек, он еще и животное. Измерение человека выше измерения животного, а значит, включает более низкое измерение. Таким образом, обнаружение в человеке специфически человеческих явлений и одновременное выявление в нем субчеловеческих явлений вовсе не противоречат друг другу, поскольку между человеком и нечеловеком существуют не исключительные, а, если можно так выразиться, включающие отношения.
В настоящее время именно логотерапевтическая техника парадоксальная интенция призвана мобилизовать способность
J. Wolpe в: American Journal of Psychotherapy 25, 362, 1971.