Робин Гуд. Михаил ГершензонЧитать онлайн книгу.
мой лук, Давид Донкастерский. Ну, молодцы, кто хочет со мной в Ноттингем?
Но стрелок, которого звали Давидом Донкастерским, не тронулся с места.
– Тебе нельзя в Ноттингем, Робин! – воскликнул он. – На Ватлингской дороге вчера стоял герольд и кричал, что шериф объявил за твою голову награду.
– И дорого стоит моя голова?
– Двадцать марок обещает шериф всякому, кто доставит тебя в Ноттингем живым или мертвым.
– Неправду ты говоришь, Давид, – повел бровями Робин. – Я был на Ватлинге и сам слыхал, что кричал глашатай. Двадцать марок шериф обещал за мертвого Робин Гуда, десять марок всего – за живого! Ты говоришь, как трус, Давид!
Веселый стрелок взял свой лук и колчан, в котором среди других стрел блестела серебряная стрела, подарок лорда шерифа. Его товарищи двинулись за ним, а дрозды свистали в ветвях, щебетали синички и коноплянки, и пестрые дятлы стучали над головой.
На широкой дороге повстречался Робину нищий, одетый в лохмотья. Робин скинул с плеч свой зеленый плащ и отдал его побирушке, а сам поверх малиновой куртки накинул рубище, в котором было больше прорех, чем разноцветных заплат.
Когда стрелки подошли к Ноттингему, у городской стены они увидели три виселицы и большую толпу народа.
Поминая Христово имя и почесываясь, как это делают вшивые бродяги, Робин Гуд протиснулся вперед.
Три сына вдовы, связанные веревками по рукам и ногам, стояли под виселицами, и шерифова стража в блестящих кольчугах, с копьями, с датскими топорами и с луками в руках окружала их. Шериф сидел на высокой скамье, покрытой сарацинским ковром, рядом с ним сидели присяжные и сэр Стефен.
Священник с распятием подошел к сыновьям вдовы, Библия на железной цепи болталась у его колена; он предложил осужденным принять перед смертью святое причастие.
Но старший из сыновей отвернулся от исповедника и сказал громко, как смелый человек:
– Святой отец, ты говоришь так, будто мы уже мертвы. Но мы еще живы, и Господь не допустит, чтобы нас лишили жизни за правое дело.
И средний сын отвернулся от священника и сказал:
– Плохо ты служишь Господу Богу, если служишь шерифу ноттингемскому. – Потом он подмигнул вилланам, стоявшим в толпе: – А палача у них нет! Глядите, он выпил для храбрости слишком много и никак не сладит с веревкой.
Тут все в толпе рассмеялись, потому что палач и вправду был пьян. Он хотел потуже затянуть петлю на веревке и продел в нее ногу, как в стремя, а петля затянулась, точно силок. Палач упал на спину и не мог подняться: он дергал ногой, но не мог оборвать веревку. Стражники поволокли его прочь, а священник подошел к третьему сыну вдовы.
Младший сын тоже не принял причастия. Он посмотрел на далекий зеленый лес и расправил широкие плечи.
– Я помню за собой только один грех, святой отец, и в нем охотно тебе покаюсь. Я грешен в том, что слишком долго терпел. Давно мне нужно было сбросить с плеч ярмо и уйти в леса, к свободному Робин Гуду.
Веселому