Время умирать. Рязань, год 1237. Николай БарановЧитать онлайн книгу.
в седле не было. Он сидел на земле, поддерживаемый вторым охранником. Боярин спрыгнул с седла на землю и, хромая на обе ноги, затекшие от долгой скачки, бросился к богдийцу.
Тот уже даже не стонал, только тяжело, рывками дышал, выдувая ноздрями и полуоткрытым ртом кровавые пузыри. Дружинник, поддерживающий его, при приближении боярина отпустил раненого, выпрямился и виновато развел руками. Ли-Хай захрипел, завалился на левый бок. Его правая рука зацарапала землю. Стала видна стрела с черным оперением, торчащая из его спины. Видно, он поймал ее в самом конце. Рука, царапающая землю, застыла. Хрипение стихло. Все, нет больше языка, доставшегося такими трудами и жертвами. Ратьша сел на траву рядом с богдийцем, стянул с головы войлочную половецкую шапку, провел пятерней по мокрым от пота волосам, сокрушенно покачал головой. Не уберегли…
Топот множества копыт отвлек его от безрадостных мыслей. Ратислав поднял голову. Подъезжали их спасители, сотня степной стражи. Знакомые все лица. Боярин поднялся на ноги, махнул рукой в сторону убегающих половцев, крикнул подъехавшему сотнику:
– Попробуйте догнать! Захватить языка! Не зря они тут крутились!
Сотник кивнул, свистнул в два пальца, покрутил рукой над головой и, указав в сторону половцев, пришпорил коня, устремляясь в погоню. Так часто бывает в степи: только что чувствовал себя охотником, а теперь сам превратился в дичь. Ладно, догонят кого-нибудь, у кого лошади послабее. Ох, как нехорошо с языком получилось. Главное ведь, почти ушли уже… Ну да что случилось, то случилось. Ли-Хай много чего успел рассказать, а память у Ратьши хорошая. Теперь надо побыстрее довезти добытые сведения до князя Юрия.
– Схороните, – кивнув на богдийца, приказал он дружинникам. – Заодно лошади немного вздохнут, а то умаялись.
Глава 7
Легкий морозец, спустившийся ночью на землю, подсушил дорожную грязь и покрыл лужи местами прозрачной, местами молочно-белой, хрустящей под лошадиными копытами ледяной коркой. Трава пообочь дороги сверкала под восходящим солнцем седым инеем. Березы, среди которых сейчас пролегал путь Ратьшиного отряда, потеряли почти все листья. Только кое-где колыхались под ветром гибкие ветки, на которых еще трепетали не слетевшие до сих пор уже даже не желтые, а какие-то сероватые скукоженные листочки.
Кони шли крупной рысью. От их разгоряченных тел поднимался пар, тут же подхватываемый ветром и развеивающийся бесследно в прозрачном воздухе. Ветер ощутимо пробирал холодом сквозь подбой плаща и поддоспешник. Ратислав поежился и запахнулся поплотнее.
Воевода степной стражи ехал в Рязань с невеселыми вестями для великого князя в сопровождении пяти десятков воинов охраны. А еще с ними ехало в Рязань татарское посольство. Недобрым словом будь помянуто. Особо не спешили: с Юрием Ингоревичем Ратислав сносился почти каждодневно при помощи гонцов, потому князь знал, что происходит на степной границе. Знал и о посольстве.
Ехали из Крепи. Тем же путем, что и тогда, ранней осенью два месяца назад.