Мушкетерка. Лили ЛэйноффЧитать онлайн книгу.
к коже над ключицей. Десятый день заточения в скорлупе из потертого дерева и золотой краски. Обычно дорога из Люпьяка в Париж занимала чуть больше двух недель, но моя мать устроила так, чтобы нам дважды за время пути поменяли лошадей – широкий жест, который, должно быть, нанес значительный удар по ее и без того небогатым сбережениям. Но начало сезона стремительно приближалось, и из письма, полученного нами от мадам де Тревиль, было ясно, что я прибуду последней из ее подопечных, которые опередили меня на несколько месяцев. Мне показалось, что мадам де Тревиль не из тех женщин, которым нравится, когда их заставляют ждать.
– Мадемуазель де Батц. – Кучер постучал по крыше экипажа. – Мы почти прибыли.
Как мило с его стороны дать мне время подготовиться. Наверное, он подумал, что мне нужно пощипать себя за щеки и привести в порядок непослушные волосы. Но вместо этого я прилипла к окну. Нас окружали фруктовые сады. Ветви деревьев клонились под тяжестью оранжевых плодов – они выглядели совсем не так, как апельсины с картинок, не такими ровными и гладкими. Воздух был густым и тягучим от жужжания насекомых.
– А мы точно… – Слова застряли у меня в горле.
Потому что в этот миг мы въехали в Париж, и у меня перехватило дыхание. Не при виде Люксембургского дворца, фасад которого был таким огромным, что я показалась себе крошечной, и не при виде Нотр-Дама, чьи башни вздымались так высоко, что, казалось, доставали до облаков. И даже не тогда, когда мой взгляд в первый раз упал на Лувр. Нет, это было в тот момент, когда колеса застучали по камню и я увидела весь Париж целиком, раскинувшийся, как кукольная деревня, в лучах заходящего солнца. Этот Париж был совсем не похож на город в моих фантазиях.
Он был шумный, людный, его запах бил в нос, повсюду была грязь, и он был прекрасен.
Экипаж притормозил у открытых городских ворот. Колеса заскрипели по подъемному мосту. Если бы не зловонная, затхлая вода, ров казался бы сошедшим со страниц сказки. А после нас проглотил город, скрывавшийся за стенами. На каменных стенах виднелись следы мушкетных выстрелов – напоминание об отчаянном захвате власти Великим Конде, который закончился изгнанием из Франции его самого и многих других дворян и триумфальным восстановлением монархии. Но город еще не оправился от ран недолгой оккупации. Да и как иначе, если сам кузен короля, тот самый, что помогал королевской семье подавить парламентский мятеж, обратился против собственной родни?
В душной темноте экипажа я перенеслась назад в тот вечер, когда папа при мерцающем свете свечей рассказывал мне истории о Фронде – долгой антиправительственной смуте, которая бушевала в Париже и закончилась всего два года назад. Это были истории об обмане, трусости, жадности, и в них то и дело звучало имя Конде. Мама обычно противилась этим рассказам. Мне было одиннадцать, и она считала, что я слишком мала, чтобы узнавать то, о чем его прежние сослуживцы писали в своих письмах, но отец был непреклонен в своем убеждении, что это лучший способ объяснить мне, за что он боролся. В его глазах Конде был худшим из людей. Некогда верный подданный, совращенный